Театр Молоха

– А то, что она изначально чиста, а Агишин совращает ее. Не физически, а морально: вливает ей по капле яд в душу. Уговаривает ее выйти замуж за богатого купца Белугина – тот, дескать, дурак полный и простофиля, сможешь им вертеть, как хочешь, деньги его проживать, а самого динамить. А у нее душа чистая, ей это противно сначала, но постепенно она меняется и проникается его идеями.

– И что? – повторила Александра холодно. – По-твоему, я это не сыграю? Не ты ли говорил вот в этой комнате, что я могу сыграть практически все? И что-то еще – про безупречное мое мастерство? Оно никуда не делось!

– Мастерство твое при тебе осталось, – вздохнул он, – только этого мало. Нужно еще душу показать – чистую, но слабую. Так-то ты, конечно, за молодую девицу сойдешь – фигура, движения в норме…

«И на том спасибо», – подумала Александра.

– Но вот глаза… По твоим глазам видно, что тебя ни в чем убеждать не надо, ты сама уже обо всем догадалась, план выработала, как на себе этого купчишку женить, а потом и обобрать его. Тебе никакой совратитель не нужен, ты сама кого хочешь совратишь и под свою дудку плясать заставишь! И тогда получается, что половину пьесы совершенно пустые разговоры происходят.

– Да с чего ты это выдумал?! – возмутилась Александра.

Зря она так сказала, но уж очень неожиданными и болезненными для нее оказались его упреки.

– Ты не забыла, что на сцене я вижу всех вас насквозь? – он зло прищурил глаза. – Я читаю ваши мысли и знаю все ваши чувства…

– Смотришь прямо в душу, – усмехнулась она.

– У тебя нет души! – бросил он.

– Это потому, что мы не на сцене, – она решила свести все к шутке, – поэтому ты ее и не видишь…

– У тебя нет никакой души! – повторил он мстительно. – Вместо души у тебя – холодное расчетливое мастерство. Но этого мало!

Александра сглотнула вязкий комок, подступивший к горлу. Стало быть, он думает, что она – просто холодная расчетливая стерва. И не только он один – все о ней так думают. До всех, положим, ей нет никакого дела, но вот он, Сергей… Все же они были близки… А может, это только она так думала?

– К чему ты завел этот разговор? – она собрала всю свою волю в кулак. – Ты можешь высказаться прямо: чего ты от меня хочешь?

«Что я делаю? – мелькнула мысль. – Я сдаю позиции без боя! Сейчас он скажет, что убирает меня с этой роли и вообще – из спектакля!»

– Ого! – он заглянул ей в глаза. – Стало быть, проняло? Ишь, как ты смотришь, глаза как блестят! Но все равно, не получается у тебя девушка с чистой душой. Вот Настасью Филипповну ты бы сыграла превосходно. Но я «Идиота» в ближайшее время ставить не собираюсь.

«Сам ты идиот!» – подумала Александра.

На это Сергей ничего ей не сказал – стало быть, мысли читать он все же не умеет.

– Ладно, пока что все оставим как есть, – медленно, задумчиво сказал он. – Я посмотрю завтра на репетиции. И вот еще что… – он взял ее за локоть. – Я сегодня в Комитете по культуре должен быть, так, если пораньше освобожусь, заеду.

Вот так, в утвердительной форме, не спросив – даже для приличия – ее разрешения. Еще и гадостей ей наговорил, а теперь желает постельных утех! Впрочем, какая там постель, одни разговоры в пользу бедных… Ну уж нет, только не сегодня!

– Извини, дорогой, – Александра посмотрела на него чистым, незамутненным взглядом, – сегодня никак не получится, маму на ужин пригласила.

Он недовольно отвернулся, и Александра поскорее вышла.

* * *

Она свернула в узкий тупичок, где никто никогда не ходил, и там дала волю чувствам. Что происходит?! Отчего Медеников ею недоволен? Это из-за ее отпуска: с глаз долой, из сердца вон? Или кто-то напел ему в уши? Да нет, он никого не слушает. Неужели он и правда думает, что Александра не может сыграть эту роль? А, пустое, просто он выделывается, гений наш… Однако ее тщательно устроенная карьера грозит рухнуть. Сначала ее не возьмут в новый спектакль, потом уберут из ведущих актрис – вот и конец всему. А читка совсем новой пьесы? Он об этом и не заикнулся, стало быть, тоже не хочет давать ей там роль?.. Что делать? Уходить из театра? Но куда? В другом театре будут те же проблемы, придется все начинать сначала, с той только разницей, что теперь она старше на десять лет.

Александра вытащила камею и поднесла ее к лицу.

– Смеешься? – горько вздохнула она. – Я-то думала, ты принесешь мне удачу…

Улыбка маски показала ей, что так оно и будет, нужно только подождать немного – и все наладится. Наладится само собой: не придется больше Саше собачиться с коллегами и ждать от них любой гадости, опасаться удара в спину от главного режиссера, уезжать в отпуск одной, потому что ей стало невмоготу находиться в атмосфере всеобщего недоброжелательства. Так и будет!

– Хорошо бы… – вновь вздохнула Александра.

– С кем это вы тут разговариваете, милочка? – спросила старуха Невеселова.

Надо же, вроде бы и габариты у нее приличные, а умеет подкрадываться неслышно, как кошка! Александра поскорее убрала камею в карман и сказала, что она репетирует роль.