Театр кошмаров

Она смотрела, как золотое щупальце растет на ее глазах, выпуская из своих недр странных существ. Ее бросило в дрожь, когда к ногам посыпались кукольные головы…

– Я сейчас вытащу тебя! Только найду ключ!

Ааррон слегка стукнул по двери, подавая знак, что уходит, и исчез. Ронда позвала его несколько раз. Сначала, чтобы просто убедиться – Ааррон ушел. Он не ответил, но она позвала вновь, когда кукольные головы зашевелились. Они походили на желтые личинки, которые готовились лопнуть. Но когда они действительно лопнули, Ронда закричала снова.

Веки кукол оказались спрятанными под пленку крыльями. Когда они высвободились из-под слоя слизи и зашевелились, Ронда крепко зажмурилась и сильнее вжалась в дверь.

– Это бред. Я ведь сошла с ума… Это видения. Видения!

Но она не верила себе. Перед глазами стояла доска, увешанная фото погибших «без причины» людей. Всех их объединяло лишь посещение «Жерла», и это казалось никчемной зацепкой. Теперь же Ронда понимала, в чем дело. Она знала, как умерли все те несчастные.

– Ронда! Я здесь!

С той стороны Ааррон вставил в замочную скважину ключ. Ронда в нетерпении сжимала дверную ручку. Вся бледная, она посмотрела на мерзких существ, копошащихся у ног.

Первый поворот ключа – и кукольные головы разом повернулись на Ронду. Странный скрип, будто замок не поддавался, – и желтые крылья затрепетали в воздухе. Ронда завизжала, когда существа без туловища налетели на нее и облепили с головы до пят. Она выпустила дверную ручку, чтобы сбить уродцев с себя, но руки словно проходили сквозь воздух.

Дрожа от страха и отвращения, Ронда открыла глаза и поняла, что ни кукольных голов с крыльями, ни больничной палаты, ни двери – ничего нет. Под ногами змеилась светлая, сотканная из самого солнца тропинка. Ее края были неровными, они разрастались и крошили темноту, из которой был соткан безупречный кокон, поймавший Ронду. Она обернулась, но пришлось тут же закрыть глаза – ослепительный свет выжигал зрение.

– Соберись. Думай. Думай! – Ронда хлестнула себя по щекам.

– Ронда!

Она застыла, не веря ушам. Этот голос… Невозможно!

– Ронда, помоги ей!

Голос матери задевал кожу, точно ледяной ветер, несущий острые снежинки. Ронда коснулась груди, силясь унять внезапно вспыхнувшую боль, но это все равно что зажимать ладонью трещину в кувшине.

Она бежала на голос, и тропинка под ногами становилась шире и шире. В какой-то момент Ронде показалось, что разлом начал пожирать и ее, пробираться в глубь души, но все равно продолжала двигаться.

Когда из темноты вынырнул скрюченный силуэт, Ронда резко остановилась. Ей потребовалось не больше секунды, чтобы узнать человека, лежащего на подушке из тьмы. Вокруг головы матери огненным ореолом разметались волосы, а под ним растекалась алая лужа крови.

Ронда застыла, горло закупорил страх, сердце ныло от боли. Она уже видела эту картину – день аварии навсегда высечен в ее памяти.

– Помоги сестре, – голос матери звучал, несмотря на то, что ее бледные губы не шевелились.

Слезы опалили ледяные щеки. Ронде показалось, что она почувствовала на языке вкус крови, но то был лишь запах, исходивший от маминого тела. Оно вдруг шевельнулось, выгнулось в спине неестественной дугой. Голова мертвой женщины запрокинулась, и стеклянные глаза уставились на Ронду.

– Защити Этель. – Окоченевшая рука матери с треском поднялась и выгнулась, указывая в сторону бегущего разлома.

– Я пытаюсь! Я и так живу ради Этель! Она – все, что у меня есть!

Последние слова сорвались с губ вместе с каплями крови. Соленая влага окропила губы, стекала по подбородку. Ронду заколотило, а ощущение, что ее вновь выворачивают наизнанку, стало невыносимым. Она схватилась одной рукой за горло, другую прижала к ребрам, под которыми тяжело билось сердце.

Она знала слишком мало, но все равно понимала – ее время утекает, как вода сквозь пальцы.

Ронда попятилась. Прочь от тела матери, от яркого разлома и неизвестности. Это все неправда. Этель здесь нет. Но вот Ронда обернулась, и ее желание сбежать рассыпалось пеплом.

Посреди океана бескрайней мглы горел перевернутый автомобиль. Из водительского окна висела рука отца. Сквозь разбитое стекло виднелось его лицо, красное от крови. В тишине трещал огонь, а потом послышались всхлипы. Они становились громче и вскоре перешли в отчаянный детский крик:

– Помогите!

Сколько раз Ронда переживала этот момент из прошлого в своих мыслях? Достаточно, чтобы он сожрал ее душу и заполнил собой оставшуюся в груди пустоту. Он поселился в голове упертым сорняком и рос, проникая все глубже. Чувство вины за ошибку сточило Ронду настолько, что вся ее жизнь теперь крутилась вокруг одного этого воспоминания.

Она мечтала о том, как вернется в прошлое и все исправит. Но вот вырванное воспоминание ожило, а Ронда все так же не может шевельнуться.

– Слабачка, – ее голос прозвучал тихим звоном. Ронда даже не заметила, как это произнесла, и зажала рот рукой.