Те же и граф (СИ)

Петька был на седьмом небе от счастья. Катю пугала эта эйфория ребенка, когда он был с отцом. Мальчик смотрел на Игоря с восторгом, ловил каждое его движение, в глазах его читались собачья преданность и терпеливое ожидание, а у Кати щемило в груди от всего этого. "Что ж делать? Что делать?" - привычно крутилось в голове, пока они шли к машине. Домой ехали в молчании. Орлов погрузился в свои размышления. Скорее всего, невеселые, судя по выражению его лица. Петька устал за день, уже вечерело, оживление его угасло. Он клевал носом, сидя в автомобильном кресле.

"Что делать?" - вновь задала себе Катя надоевший вопрос.

Игоря продержали под арестом неделю. Затем в дело вмешались адвокаты. У кого-то из арестованных с ним активистов гринписа случился сердечный приступ, и их отпустили под залог. Потом выяснилось, что никаких законов гринписовцы не нарушили, и суд скорее всего признает их невиновными.

Орлов вернулся после двухнедельного "отпуска" злой и решительный. Пока он отсутствовал, прошел еще один назначенный для регистрации срок. Катя с облегчением думала, что все решилось само собой, и ей не надо объясняться с Орловым, отказывать ему. Однако Игорь ничего не забыл, он еще раз перенес дату регистрации, договорившись с работниками ЗАГСа.

- Представляешь, - рассказывал он в их первую встречу после счастливого избавления, - Сашка Федоров привез адвоката, и тот быстро все разрулил. И как он узнал?

- Я позвонила, - сказала Катя, чувствуя неловкость от его присутствия.

"Вот это да, - удивлялась она самой себе. - Раньше бы за счастье почла... Ну как, две недели не виделись, он был под арестом, в кутузке сидел, вернулся. Надо бы на шею бросаться, плакать от радости, а я? Нет, неправильно все..."

Орлов не сразу приехал к ней, однако сразу позвонил, спросил про Петьку.

Именно так:

- Привет. Я в Москве. Как там Петька? Не болеет?

- Нет.

- Зайду на днях.

И все. А то, что у Кати за это время могла в корне поменяться жизнь, его мало волновало. А ведь так и было. Две недели покоя и счастья, как бы жестоко по отношению к Орлову это ни звучало. Вечная тревога, страх, что Гарик заявит свои права на сына, подтачивали ее силы в последние месяцы. Пока он находился под арестом, можно было спокойно спать. Не думать, что будет, когда Орлов узнает о существовании Юры. А он узнает, конечно. Петька расскажет или сама она проговорится. Да элементарно, спросит про портрет, откуда, кто написал, почему.

Татаринцев бывал теперь у нее, познакомился с Петькой. Не вечно же бегать на свидания, бросая сына на маму. Кате так было удобнее. Возвращалась с работы, забирала сына из садика, и Юра тут как тут. Они вместе мирно ужинали. Готовили по настроению то Катя, то Татаринцев. И Юра учил Петьку рисовать.

- Катя, - говорил он, показывая на рисунки ребенка, - в этом что-то есть. Надо бы поработать с ним.

- Работай, - соглашалась счастливая Катя.

Петьке нравилось учиться, да и сама она взялась вспоминать все забытое, рисовала, рисовала... Татаринцев одобрительно отнесся к ее упражнениям. Он внимательно изучил первые попытки написать его портрет, подсказал, как работать с цветом. Скоро гостиная их дома превратилась в мастерскую. Кате уже казалось, что у нее начинает получаться выражение небесных глаз Юры. Особенно ей нравилась складочка у губ, придающая детскости его лицу, но она пока никак не давалась.

Когда же Катя укладывала Петьку спать, сын неизменно спрашивал:

- А папа приедет?

На душе Кати делалось смутно. Она уверяла ребенка:

- Конечно, приедет. Только сейчас он далеко, уехал по работе.

- Я хочу ему позвонить, - вздыхал Петька.

- Не получится, - отвечала мама. - У него нет телефона с собой. Но ничего, подожди немного, он обязательно приедет.

- И привезет мне смурфика... - мечтательно бормотал Петька засыпая.

И пришло время поговорить с Юрой, объяснить ему ситуацию. Ведь рано или поздно Игорь вернется, и их безмятежной жизни придет конец.

Она выбрала момент, когда ребенок уснул, а они собрались выпить вина и посмотреть какой-нибудь фильм перед сном. Было уютно, спокойно, и так не хотелось разрушать это состояние.

Однако Катя не терпела неясных моментов, и она храбро взялась за дело. Когда вино было разлито и Юра удобно устроился на диване, Катя начала:

- Юра, скоро я тебя попрошу какое-то время не приезжать к нам.

- Почему?

Он даже не переменил положения.

- Вернется Игорь, отец Петьки.

- И что? - не понял Татаринцев. - Откуда он вернется?

- Не важно.

Катя не смогла произнести "из тюрьмы". Это звучало бы совсем иначе, чем было на самом деле. Она добавила:

- Возможно, он будет недоволен твоим присутствием здесь.

- А разве вы женаты? - Юра заглянул ей в лицо.

- Нет, но он очень любит сына.

- И что?

Катя пожала плечами:

- Он человек неожиданный. В свое время воевал в Чечне, мало ли что.

- И я должен испугаться? - улыбнулся Юра.

- Да нет, просто мне надо разобраться с ним самой, понимаешь. Я за Петьку боюсь. Вернее, боюсь, что он отнимет ребенка.

Юра спустил ноги на пол, поставил бокал с вином на столик.

- Каким образом, если вы не женаты?