Те, которых не бывает

На самом деле Макс, услышав Лиин голос, пустился бежать со всех ног, то перепрыгивая через лужи, то приземляясь в самую середину и поднимая фонтан брызг. Главное – добежать до поворота… Размазывая по стёклам очков надоевшие капли, Макс добежал до арки, за которой должен был быть поворот на улицу, – и снова оказался во дворе. Он метнулся к другому выходу, потом попробовал обежать Дом Одного Окна справа, потом – слева. Ничего не менялось – он словно попал в середину картины Эшера, и краснокирпичный, увитый плющом Дом неизменно восставал у него на пути.

«Дом Одного Окна нельзя случайно найти, но если у тебя есть ко мне дело, он всегда будет за первым поворотом», – прозвучал в голове Макса голос его отца. Книги из школьной библиотеки оттягивали плечо. Мальчик в ярости топнул ногой прямо по луже, окатив себя и рюкзак ещё бо́льшим фонтаном, – чтобы мало не показалось! – и мрачно побрёл обратно к дому, внимательно глядя под ноги, на синие качели, на ощетинившиеся мокрые кусты шиповника – куда угодно, но только не на Лию.

– Если она засмеётся, я её убью, – пробормотал сквозь зубы Винтер.

Лия не смеялась. Макс собирался молча отдать ей книжки и уйти, но молнию у рюкзака, будто назло, заело, и мокрые пальцы не справлялись. Пауза затягивалась.

– Если об этом кто-то узнает, я тебя убью, – буркнул Макс.

– Я никому не скажу, – очень серьёзно ответила Лия. – Но должна предупредить сразу, что у тебя не получится меня убить.

– Ой вэй, как страшно! – снова передразнил её Макс. Лия улыбнулась:

– Заходи, у меня есть малиновое варенье.

⁂

Кухня не очень изменилась с тех пор, как Макс был здесь в последний раз. Даже чёрно-белые фотографии, висевшие над камином, были всё те же – вот скрипачка Берта Исааковна Энгаус, лучшая подруга его отца. Вот предсказательница Рада Аркадьевна Ивори. Вот красавица Оля Рябинина в соответствующем венке и шарфике в горошек, хранитель городских деревьев, живущая в парке на трамвайном кольце, а вот и он сам – в самый первый раз на катке, вцепился в мамину руку и смотрит огромными, почти круглыми от страха глазами прямо в объектив. Тащит огромный букет гладиолусов в первый класс, подняв их над головой, будто двуручный меч. Ловит в прыжке мяч у футбольных ворот. Играет с Радой Аркадьевной в карты. Танцует с Любой вальс на маминой свадьбе. Новых фотографий не было.

– А где ваши? – кивнул Макс на фотографии.

Что, неужели мама этой Лии ничего тут не изменила? Не повесила рисунков своей не в меру начитанной дочки, ни одной её фотографии? Ну и дела.

– Ой, да я себя и в зеркале видела, – пожала плечами Лия.

– Раньше Хранителем этого дома был мой папа. – Макс постарался придать голосу нейтральную интонацию, но прозвучало всё равно очень хвастливо. – Хорошие были времена! Они тут устраивали концерты по пятницам для всех волшебников города, а по субботам в карты играли, и я один раз у Рады Аркадьевны выиграл предсказание про свою судьбу, хотя она вообще-то их никогда не делает! Жалко, что теперь этого нет, – говорят, новый Хранитель для этого слишком занудная.

– А ещё что говорят? – спросила Лия. Балансируя на шаткой табуретке, она тянулась к верхней полке шкафа – видимо, за обещанным вареньем. Когда она стояла на табуретке, то была выше Макса, и ему стало гораздо труднее избегать Лииного взгляда.

– Да я не особо слушал – говорят, она самый сильный волшебник в истории города, но, по-моему, она и правда страшно занудная, – махнул рукой Макс. – Она пытается спасти всех, даже тех, кто и в Доме-то не побывал. Мол, времена тяжёлые, мы должны сами идти к людям и помогать. Животных всяких кормить! Работу людям искать! Все дела. Всякий такой возвышенный бред. А ты что думаешь об этом?

– Ужасно возвышенный бред. – Лия ухмыльнулась. – Вот твой чай.

Где-то в глубине коридоров зазвонил телефон. Телефон?! Да он же никогда не звонил. Кто сюда может звонить, чёрт побери? Лия бесшумно спрыгнула с табуретки и скрылась на тёмной лестнице. Макс огляделся ещё раз и, на ходу попивая чай, пошёл за девочкой. Не хватало ещё встретить тут Лиину маму и объяснять ей, что же он тут делает. Авось она и ему работу найдёт – или того и гляди начнёт лечить его душевные раны. Ну нет.

Телефон, огромный, грязно-белый и древний, как скелет мамонта в краеведческом музее, висел теперь на лестничной площадке. Около телефона стояла очередная табуретка, а на табуретке стояла Лия.

– Нет, это не дежурная аптека, но я вас слушаю, – спокойно говорила она в трубку. – Что, вы говорите, нужно? Срочно, да? Ой! Не волнуйтесь, успокойтесь, пожалуйста, я вам продиктую телефон, вот, слушайте – 44-35-09. Только вы, пожалуйста, не плачьте – если у них нет лекарства, вы снова позвоните мне, и мы как-нибудь разберёмся. Кого спросить? Лию, спросите Лию. Спасибо, удачи вам!