Те, которых не бывает

После двух месяцев самокопания Максимилиан Винтер понял: во всём виноват клетчатый дед. Иначе и быть не может: это волшебник в дурацкой кепке выполнил заветное желание жестокой Любы Толмачёвой, которой просто надоел лучший друг и которая решила таким затейливым образом от него избавиться.

И вот теперь надо найти способ закончить это.

Подъехал автобус; мальчик поднялся на подножку, внимательно оглядел салон и тут же вышел обратно сквозь плотную стену снега. Он проверял каждый проходящий автобус, трамвай или троллейбус – каждый раз, оставаясь ни с чем, он осознавал нелепость этой затеи, но каждый раз решал, что проверит еще один автобус – и всё, домой.

Последних автобусов было уже около двадцати; десять последних троллейбусов прошли мимо.

Остановился, звеня, трамвай с тёмными окнами без номера. Звонко разъехались двери.

– Ви-интер! – радостно приветствовала его кондуктор. – Ты чего-то рановато! Или ты задумал прямо у меня в трамвае от переохлаждения помереть? Постыдился бы – всё-таки общественное место!

– Не смешно, Аида Хароновна, – мрачно пробурчал Макс, выходя.

Из глубины трамвая ему кто-то махал, но он предпочел не вглядываться, чтобы не расстраиваться. Да и, с другой стороны, если этот клетчатый дед из автобуса катается сейчас на трамвае для мёртвых, он Максу больше не помощник.

Сама идея была, конечно, абсурдной. С одной стороны, искать по всем автобусам города непонятного деда, которого он видел один раз, – чем не сумасшествие? С другой стороны – что же ещё остаётся делать? Идти к Берте Исааковне или Раде Аркадьевне и говорить, что в городе есть ещё один волшебник, да к тому же совершенно без моральных принципов?

Не явится же он к Лии со словами: «Извини, Лия, я всё-таки пришёл попрощаться, и я больше не приду – потому что это не я сам, а какой-то старый волшебник заколдовал меня. Это он сделал так, что все мои мысли только о тебе, и мои ноги сами норовят куда-нибудь свернуть, потому что за каждым поворотом – ты, и в твоём случае это не метафора»…

Лучше уж вообще не идти к ней. Никогда. Или снова начать ходить и завтра опять оставить книжки в почтовом ящике? Но какой в этом толк, если всё это не по-настоящему, если это просто чужое волшебство? Люба рассказывала ему легенду о Тристане и Изольде, которые выпили волшебный напиток, полюбили друг друга навсегда, а потом всё было очень грустно и все умерли.

Макс горько вздохнул.

Ему было пятнадцать, и он, конечно, даже без всяких легенд знал всё о боли, горечи и межличностных отношениях, и не было в мире человека несчастнее. Подъехал, кряхтя, очередной автобус. Макс сплюнул на землю и поклялся, что сейчас поедет домой и никуда больше из дома не выйдет, чтобы избавить Лию от возможных страданий. Он же видел, как она на него смотрит, – чего сомневаться, это явно была любовная магия.

Автобус дёрнулся – Макс не успел ухватиться за поручень и растянулся прямо в проходе. В полёте он успел подумать, что смерть – сейчас самый подходящий вариант, но мокрый резиновый пол под щекой свидетельствовал о том, что ужасная жизнь Максимилиана Винтера продолжается. Он нашарил рукой очки на полу и понял, что дело плохо: помимо несчастного Лииного сердца, старый волшебник в клетчатой кепке разбил (ну и что, что косвенно) ещё и Максовы очки.

Где-то в салоне заохали; кто-то уже воздвигся над Максом скорбной тенью назгула, чтобы поднять его и вернуть к бренной жизни. Ему протягивали руки, отряхивали грязную косуху. Кто-то поднял с полу ставшие двухчастными очки и сокрушался, что надо теперь их чинить, а то как же бедный мальчик дойдёт теперь до дому.

Макс отстранённо думал о том, что если бы он зашёл в этот автобус без потерь, то явно уже через минуту стал бы невежливым угрюмым неформалом (Куда родители смотрят! Наркоман, наверное! Место точно не уступит никому!), но вот с ним случилась беда, и он сразу стал бедным мальчиком, которого все проводят домой, если что. Как же это противно.

– Ничего, ничего, – услышал он мягкий сказочный голос с хрипотцой. – Сейчас исправим.

Макс открыл глаза и увидел деда в клетчатой кепке – несмотря на зиму. Дед сидел на сиденье напротив, повесив авоську с картошкой на свою волшебную клюку, и искал что-то в своём волшебном бездонном кармане – наверняка новые очки… Розовые очки?! Чтобы и мир, который видит Макс, тоже стал ненастоящим?!

– Вы! – Макс снова вскочил, рискуя упасть. – Можно без этого вашего волшебства, пожалуйста, на этот раз?

– Можно, – неожиданно легко согласился дед и извлёк из кармана изоленту. – Вот, сам замотай, как тебе удобно.

Макс с ненавистью смотрел на деда. Ах так? Смотрите-ка, он даже не отрицает, что волшебник. Не внесённый в реестр, между прочим! Тайный! Пока Берта Исааковна, тетя Оля, тетя Рада и даже юная Лия Кац без выходных и праздников спасают людей, он – полюбуйтесь-ка! – катается на автобусах и ради шутки занимается любовной магией!

– Вы меня помните? – поинтересовался он. Дед покачал головой:

– Нет, но, видимо, мы прежде встречались? И я тебя чем-то обидел?