Те, которых не бывает

…В том, чтобы в тринадцать лет иметь рост сто тридцать сантиметров и голос первое сопрано, есть, несомненно, много плюсов. Например, ты можешь пролезть в любую щель, протиснуться в любую дырку в заборе, забраться на любой чердак, взять все ноты в «Улетай на крыльях ветра» и, например, кататься в парке аттракционов по детскому билету.

Среди минусов Настя обычно называла то, что ей нельзя ездить на переднем сиденье автомобиля, её не пускают на американские горки, над ней смеются в школе и ноги за пианино не достают до пола. И если честно, не только за пианино.

Сейчас же, бегая под дождём от одной закрытой двери подъезда к другой и трезвоня во все попавшиеся домофоны, Настя понимала, что главный минус – в том, что ей никто не верит. Наверное, ещё утром она и сама решила бы, что это малышня балуется, позвони ей кто-нибудь в дверь и скажи, что нужно вызвать скорую помощь для дедушки с двумя таксами (с таксами всё в порядке), и, наверное, винить жителей дома было не за что, но Настя винила. И паниковала.

Когда последняя дверь подъезда тоже никак не отозвалась, Настя от страха даже перестала плакать. Ей было холодно и одиноко, и она не знала, как она сейчас вернётся к больному человеку и скажет, что не может ему помочь.

Ну ладно, может быть, он сам что-нибудь придумает. Может быть, у него самого есть телефон. Может быть…

Настя набрала в грудь воздуха и побежала сквозь дождь обратно на улицу.

На повороте из двора её слегка занесло, и, падая в лужу, на лету Настя увидела его.

Качались на ветру и тихо скрипели голубые качели на верёвках; пригибались под дождём к земле кусты шиповника, под которыми в луже, среди пляшущих дождевых кругов, спал старый футбольный мяч с рыжими кожаными заплатками. Мокли под дождём старинные узорчатые ковры на турниках в зарослях болиголова, растекались по асфальту цветными лужами бесконечные классики. Старый кирпичный дом, почти по самую крышу утонувший в плюще, возвышался над двором, как стена леса, и в середине этой стены ярко горело одно окно на втором этаже.

Явно скрипучая деревянная дверь с затейливой ручкой и ржавым почтовым ящиком была приоткрыта; над дверью тускло светилась табличка:

Общество с неограниченной ответственностью

«Дом Одного Окна»

Настя вскочила и, не разбирая, где лужи, а где асфальт, бросилась к двери. Она влетела в неё, как пушечное ядро, снося всё на своём пути: скамейку для обуви, старинную деревянную вешалку, какие-то верёвки, на которых сушились травы, и даже огромное мутное зеркало в старинной раме.

Навстречу ей примерно с такой же скоростью, но беззвучно сбежала по лестнице невысокая худая женщина с чёрными волосами до плеч в каком-то странном тёмном платье.

– Позовите Лию! Мне нужна помощь! – закричала Настя, тормозя о перила. – Надо вызвать скорую, угол Газеты «Звезда» и Тимирязева, там пожилому человеку очень плохо. Ему примерно восемьдесят лет, и у него две таксы с собой. У него шляпа и тросточка.

Женщина в мгновение ока переместилась на лестничную площадку, где висел большой белый, как в старинных фильмах, телефон.

– Алло, скорая? Это Дом Одного Окна. Пожалуйста, примите вызов: угол Газеты «Звезда» и Тимирязева, пожилому человеку плохо… Да, конечно, это достоверная информация. Мужчина, примерно восемьдесят лет. Да, он один там. У него две собаки, но я сама с ними разберусь. Да-да, конечно, можно оставить там. Спасибо! Как всегда, к Винтеру? Спасибо. Я предупрежу.

Она слегка картавила; у неё был тихий, очень спокойный голос – как будто она ни минуты не сомневалась в благополучном исходе дела и совершенно не нервничала. Женщина встала на цыпочки, чтобы повесить огромную трубку своего доисторического телефона, и так же беззвучно подошла к Насте.

– Всё будет нормально. По моим вызовам они всегда приезжают быстро; собаки сейчас придут ко мне, и мы их с тобой вместе покормим. Как только твоего пациента привезут в больницу, нам перезвонят. Ты действительно большая молодец, что не растерялась.

Разбитые коленки болели, Настя замёрзла и так перепугалась, что сейчас, когда всё уже почти закончилось, она наконец расплакалась. Она так и села на пол, среди поверженных вещей, убаюкивающего запаха каких-то лекарственных трав и почему-то малинового варенья. Таинственная женщина села рядом с ней.

– А где Лия? – спросила Настя сквозь слёзы.

– Лия – это я, – улыбнулась хранительница Дома Одного Окна. – Приятно познакомиться.

Настя воззрилась на неё, как на какого-нибудь камышового котика в зоопарке. У Лии были большие тёмные глаза, от которых паутинками расходились маленькие морщинки, впечатляюще длинный нос и какой-то очень грустный рот, хотя вроде бы она улыбалась. И сидела сгорбившись – Берта Исааковна просто убила бы за такую осанку! В её облике не было совершенно ничего волшебного. Нисколечко.