ТАСС не уполномочен заявить…

– А я думаю, что же всё так смешалось в нашем отделе: в том числе, и спортивный, и иностранный, – сказала Людмила, подмигнув Николаю Михайловичу.

И снова тосты, и снова поздравления.

Кирилл Петрович под шумок тоже покинул кабинет.

– Хорошо устроилась наша коллега, – тихонько сказала Ольга.

– Она уже не наша, не нашего отдела, – с сожалением сказала Людмила. – Теперь Кирюша нас сожрет с потрохами. То хоть Ларка иногда взбрыкивалась против его придури.

Когда обеденный перерыв закончился, и корреспонденты, нехотя, уже начали разбредаться по своим рабочим кабинетам, опять появился Кирилл Петрович.

Лариса сидела в кресле, а рядом стоял Аристарх, положив руку ей на плечо.

– Еще раз поздравить пришел, бывший начальничек? – не смогла сдержать насмешки журналистка.

– Конечно, конечно, – как же без этого, – ведь, вместе семь лет отработали, – сказал Кирюша, подходя к еще не убранному столу и заглатывая рюмашку алкоголя.

Он поморщился от выпитого.

– А я вот тут прочитал, – и он протянул Аристарху какой-то невзрачный листок с гороскопами, отпечатанный на плохой бумаге. – Я там подчеркнул…

И молодой журналист начал читать вслух: «У женщины с именем Лариса брак будет неудачным, если она соединит свою судьбу с мужчинами, которые носят следующие имена: Григорий, Иван, Эдуард, Алан, Аристарх»…

– И не мечтай, не дождешься, – засмеялся молодожен. – И тут же добавил, – не приближайся к моей жене на пушечный выстрел.

– Защитничек, – насмешливо сказал Кирюша, раздираемый желанием еще пропустить рюмашку, – развели тут служебный роман, понимаете…

– Ну, и поздравление у вас, Кирилл Петрович, – с осуждением сказала Людмила. – Вы его заранее, что ли, заготовили?

– Конечно, загодя, – засмеялась Лариса.

– Нет, гороскоп мне случайно попался. Ладно, как говорится, желаю счастья, – и он направился к выходу, еще раз кинув алчный взгляд на недопитый алкоголь.

– Я ж тебе совет давала, – насмешливо сказала журналистка. – Читай «Принцип Питера», особенно, главу «Синдром конечной остановки».

– А что это за хрень такая? – обернулся уже у двери бывший начальник.

– Вот когда прочитаешь, тогда и узнаешь, – ответила бывшая подчиненная.

– Ой, Ларка, на кого ты нас бросаешь? – с грустью сказала Людмила. – Как же я тебе завидую…

– Я сама себе завидую, – тихо сказала Лариса.

Так тихо, что ее слова мог слышать только Аристарх.

И она нежно сжала руку мужа.

Уже не комсомольские дела

Через пару дней молодые журналисты улетели в Оттаву. Это было в конце марта.

Меньше полугода оставалось до августовского путча. А через месяц после него объявили о роспуске ВЛКСМ, хотя СССР еще существовал.

И если бы бывший комсомольский секретарь главного информационного агентства страны Аристарх Рачинский находился в то время в Москве, то он, наверняка бы, присутствовал на Чрезвычайном ХХII съезде Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи, который состоялся 27 сентября 1991 года. Именно на нем было объявлено, что комсомол выполнил свою историческую и политическую роль, и поэтому прекращает свое существование.

Странный был съезд. Единственный из всех, на открытии которого не пели гимн «Союз нерушимый». Но зато при закрытии съезда спели другую песню: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!». Спели… и разъехались по своим республикам, тогда еще – республикам…

(Но вот интересен вопрос: почему именно так всё произошло? Ведь, комсомол был массовой и очень влиятельной организацией. По сути, своего рода – государством в государстве. И эта «империя» пустила свои «корни» везде, во всех многообразных сферах жизни общества… Была премия Ленинского Комсомола, именные стипендии, издательство «Молодая Гвардия», всесоюзная газета «Комсомольская правда» и множество других молодежных изданий.

Конечно, нельзя здесь не заметить, что, как и в каждом государстве, без бюрократии и чиновников-функционеров в комсомоле тоже не обошлось. Никто этого и не отрицает. Но зачем же с водою, как говорится, было выплескивать и ребенка?

А комсомольская собственность и недвижимость? Все эти молодежные лагеря, спортивные и гостиничные комплексы, в том числе, находившиеся не только в Москве, а и на территории союзных республик? Что стало с ними потом? А страховой запас ВЛКСМ, составлявший 390 миллионов рублей и обнародованный на том, последнем съезде? Не деноминированных, надо сказать, тогда еще рублей, и не до такой степени еще «опущенных» до «деревянных» нашими «замечательными» экономистами от политики. Ведь, всё это не упало нашему комсомолу с неба и вдруг, а нарабатывалось годами.

А «Молодежный жилищный комплекс» – этот широкомасштабный эксперимент в создании социальных, культурных и бытовых условий для молодых семей в СССР? О котором десятилетия спустя напишут, как об одном «из тех немногих, которые имели положительную оценку в народе и дали позитивный резонанс в общественной жизни страны».