Читаем Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью полностью

Тарковский. Но, Липа, я вам должен сказать, что актриса делала это потрясающе! У нее на щеках оставались мокрые следы. Она снова время от времени опускала ладони в тазик в ритме музыки, и в ее же ритме постепенно, медленно-медленно гас свет, задерживаясь только на ней и на нем там, в глубине сцены… Все исчезало постепенно-постепенно… были мокрые глаза… было мокрое лицо… она последней оставалась на сцене, когда гас свет совсем… Вот это я называю ВЫДУМАННЫМ

РИТУАЛОМ, который в то же время так цепляет биологически, что, наверное, не стоит специально объяснять – все ясно из моего рассказа. Это то, что не может не поразить. Потому что абсолютна воля режиссера, явленная в постановке, воля такая очевидная, что она обеспечивает потрясающее единство сценической концепции с залом… Вот так…

Калмыкова. Розов как-то рассказывал о постановке «Последних» Горького в рижском ТЮЗе. Там девочка, которую насилуют, выходила на авансцену в шинели, распахивала ее, и оказывалось, что она абсолютно голая… Причем Розов говорил, что это производило совершенно ошеломляющее впечатление… Казалось бы, ТЮЗ! В зале сидят дети! Но режиссер достигал такого действительно страшного трагического звучания сцены, что просто перехватывало дыхание…

Тарковский. В-о-о-от! Это же надо понимать!.. Кстати, в «Гамлете» я хочу непременно сделать одну сцену, которой нет у Шекспира, но которая определит некую специальную зависимость между Гертрудой, Офелией и Гамлетом. Я уже ее придумал, но пока точно не знаю, как ее сценически выстроить, как материализовать…

Как я уже говорил, посередине сцены будет стоять огромная тяжелая кровать, почти без спинок и без валиков… простыни сбиты, и на них в сапогах с ботфортами валяется Гамлет… Он только что – как бы это сказать? – «плохо» поступил с Офелией… В моей концепции эта сцена имеет очень большое значение! В это время проходит Гертруда, и Офелия бежит за ней… Почему? Потому что она чувствует свою зависимость от Королевы. Ведь она сама всего-навсего дочь Полония… Так себе… неизвестно что… А тут сама Королева вроде бы свидетель…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии