Тарантул

- Ну вот! Опять что-нибудь с затемнением? - с недовольной улыбкой встретила его Евгения Васильевна. - На Невский у нас одно окно открыто… Неужели на дворе?

- Никак нет… Не беспокойтесь. Я по другому поводу, - сказал Кондратьев, усаживаясь на стул и вытаскивая из полевой сумки какие-то бумаги. - Срочно требуется Анна Каряева… Есть у вас такая?

- Есть. Санитарка.

- Вот. Затем требуется Иконова…

- Такой нет.

- Как же нет? Ольга Михайловна Иконова.

- Никонова?

- Виноват. Действительно, Никонова, - поправился участковый, поднося к глазам повестку.

- Это рецептар… Зачем они вам?

- Есть маленький разговор. Надо кое-что уточнить.

- Позвать вам их сюда?

- Никак нет. Пускай оденутся. Прогуляемся до отделения. Да вы не беспокойтесь. На полчасика. И что это за оказия! Как только видят милицейскую форму, так сразу и пугаются, - посетовал участковый. - Совесть у вас не чиста, что ли? Или с детства люди напуганы «букой-милиционером»?..

- Я не пугаюсь, но ведь вы не на танцы приглашаете?.. Не на вечеринку?

- Танцы не танцы… - неопределенно сказал участковый. - Танцы у нас особые, но пугаться без причин не годится.

- Хорошо, я сейчас им скажу. У вас повестки?

- Так точно! Вот вручите. Я подожду.

Через полчаса рецептар аптеки сидела в комнате оперативного работника отделения, с которым уже встречалась дважды, и с недоумением поглядывала на второго мужчину. По всем признакам, с ним здесь считались. «Что у нас могло случиться? - думала Ольга Михайловна. - Перепутали лекарство и кто-нибудь отравился? Вряд ли. За последнее время я не выписывала ни одного рецепта с сильно действующими средствами. Зачем-то вызвали Аннушку…»

- Ольга Михайловна, вы нас извините, что потревожили, - начал оперативный работник. - Оторвали, так сказать, от важных дел. Но вот товарищу Маслюкову надо кое-что выяснить. Он работает в ОБХС. На площади. Мы будем протокол составлять, Сергей Кузьмич? - спросил он Маслюкова.

- Я думаю, не стоит. Это разговор предварительный… Если будет нужно, потом оформим. Товарищ Никонова, мы имеем сигналы… Скажите, что собой представляет Шарковский Роман Борисович?

Ольга Михайловна с удивлением подняла брови, подумала и неторопливо ответила:

- Шарковский? Старый, опытный, хорошо знающий свое дело работник. В аптеке он работает давно.

- Насчет его квалификации мы не сомневаемся, - сказал Маслюков. - Он заведует складом?

- Он дефектар. В его ведении находится… Ну, если хотите, склад. По требованиям из ассистентской он отпускает нужные лекарства.

- Вот, вот… Скажите, пожалуйста, у вас никогда не было сомнений в его честности? Никаких подозрений? Особенно зимой сорок первого - сорок второго года…

Вопрос несколько смутил Ольгу Михайловну. Теперь она поняла, зачем вызвали ее и санитарку. Обе они старые работники аптеки, и вся «деятельность» Шарковского проходила на их глазах.

- Вы ставите меня в неловкое положение. Как я могу подозревать человека, если нет точных данных?..

- Ревизии у него бывали? - продолжал спрашивать Маслюков.

- Ну конечно.

- А результаты?

- Я не читала актов, но вы можете получить их у управляющей.

- Все это не то… Документы мы смотрели, но нас интересует фактическая сторона дела. Провести за нос можно любую комиссию… Особенно такому, как Шарковский. Я думаю, надо пригласить для беседы и товарища Каряеву, - неожиданно предложил Маслюков, поднимаясь из-за стола.

- Товарищ Каряева, пожалуйста, сюда! - крикнул он в коридор, широко распахивая дверь. - Проходите, садитесь и не стесняйтесь. Здесь все люди свои.

Аннушка недоверчиво посмотрела на Маслюкова, чинно поклонилась присутствующим и села.

- Вот мы тут начали разговор с Ольгой Михайловной об одном вашем сотруднике, - продолжал Маслюков. - Шарковский Роман Борисович. Работает он у вас давно. Не правда ли?

- Работает он давно, - подтвердила Аннушка.

- И хорошо работает?

Аннушка покосилась на Маслюкова, поправила платок на голове и пожала плечами.

- Я человек маленький. Мое дело уборка, приборка, мойка. Что я могу понимать?

- Но все-таки? Вы с ним работаете не один год. Каждый день видите… Вот нам, например, стало известно, что он меняет дефицитные лекарства… Так сказать, спекулирует.

Аннушка перевела взгляд на молча сидевшую Ольгу Михайловну и поджала губы.

- Вы не замечали, товарищ Каряева? - спросил оперативный работник.

- Я ничего не знаю, - упрямо сказала Аннушка. - Какое мне дело до Романа Борисовича? Чего он меняет, кому меняет… Он же меня не спрашивает.

- Мы вызвали вас не для допроса, а для беседы, - мягко сказал Маслюков. - Мы обращаемся к сознательным женщинам, защитникам Ленинграда. Ну, посудите сами… Государство ему доверило ценности, а он в личных интересах разбазаривает их, наживается. Кого же он обманывает? В первую очередь вас. На ваш хороший, передовой коллектив ложится тень. Верно я говорю? Товарищ Каряева?

- А это мне неизвестно. Вы спросите у Ольги Михайловны. Она провизор, а я что… я санитарка.

- Ольга Михайловна! - обратился Маслюков к рецептару.