Тарантул

Вспомнилась деревня, родной дом. Давно ли он бегал в школу, строил весной в канавах мельницы, а потом, когда организовали МТС, пропадал целыми днями с трактористами! Смышленый мальчишка быстро научился управлять машиной, и в обеденный перерыв ему доверяли даже пахать. Все говорили, что он «толковый», и отец отправил его в ремесленное училище. Город понравился Пашке. Он быстро освоился, быстро догнал и перегнал в учебе свой класс, и все хорошо относились к этому способному деревенскому пареньку…

Сунув руку в карман, Пашка нащупал что-то холодное. Самодельный ключ его работы. Теперь он больше не нужен. Мальчик размахнулся и бросил его далеко в Фонтанку. Слышно было, как булькнул ключ, унося на дно тайну Пашкиного преступления.

Ключ напомнил Пашке о кладовщике училища Степане Степановиче. Ребята звали его Стакан Стаканович. К Пашке старик относился особенно хорошо и не раз ему говорил, что он способный парень и из него выйдет толк.

Теперь Пашка проклинал Брюнета, Кренделя… Это они втянули его в игру. Они погубили Пашку… «Вот и Мишку они хотели сегодня обыграть… Но с Мишкой они ничего не сделают. У него другой характер. Как он обрезал! Сказал – конец! – и ушел. Брюнет ему денег давал в долг, а он не взял. Вот это парень!» – подумал Пашка и пожалел, что он не вышел вместе с ним и не познакомился как следует.

Впереди вспыхнул и погас огонек. Там были люди. Пашка ускорил шаги и достал папиросу. Какая-то сила толкала его вперед. Хотелось скорее отряхнуться от грязи. Хотелось быть среди хороших людей с чистой совестью…

– Эй, паренек! Одолжи закурить, – окрикнул мужской голос.

Пашка остановился. Синяя лампочка под воротами соседнего дома слабо освещала военный грузовик. Около него копошился водитель, что-то исправляя, а на машине сидел бородатый солдат.

– А у тебя огонь есть? – спросил Пашка, подходя к машине и протягивая солдату папиросу.

– Найдем. Вот спасибо, малый… Весь день не курил.

– А ты куда едешь, дядя?

– Приехали вот в город Ленинград с фронта.

– С финского?

– Точно.

Солдат зажег спичку, прикурил и дал прикурить Пашке.

– У нас в батальоне два таких же пострела, вроде тебя…

– А что они делают?

– Дела на фронте хватает… Разведчики. Один с отцом вместе воюет, а второй приблудный.

Помолчали. Пашке не хотелось отходить от солдата. В голосе его услышал он родные деревенские нотки.

– Дядя, а что такое совесть? – неожиданно спросил мальчик.

Солдат ответил не сразу.

– Совесть? Вот, скажем, у тебя есть мать?

– Ну, так что?

– Вот, скажем, велит тебе фашист родную мать застрелить, чтобы себе жизнь спасти. Если совести у тебя нет, ты застрелишь…

– А если не мать, а другого человека?

– А это – какой человек… Тут тебе твоя совесть в аккурат и подскажет. Врага стреляй, а друга грудью заслони. Или вот, скажем, предатель, кто против своих пошел. У того тоже совести нет…

Солдат не успел досказать. Шофер зашел в кабину. и машина начала фырчать. Пашка вернулся на тротуар. Его не удовлетворило объяснение солдата. В представлении мальчика совесть была чем-то более мелким, обыденным. Вот, например, он начал воровать, – есть у него совесть или нет? А если нет, если он ее потерял, то навсегда или снова может ее найти? Пашке казалось, что стоит ему бросить игру в карты, раззнакомиться с ворами, и все станет на свое место и, наверное, совесть вернется к нему обратно. И это никогда не поздно.

Грузовик зафырчал, несколько раз громко хлопнул, выбрасывая из трубы огонь, и уехал. Снова тишина.

Пашка стоял неподвижно, забыв, что приближается одиннадцать часов и надо торопиться. Ровно в одиннадцать движение по городу прекращалось, и всех опоздавших не имеющих ночных пропусков, патрули забирали в отделение милиции, где они и сидели до пяти часов утра.

Какое-то отупение охватило Пашку. Очнулся он, услышав быстро приближающиеся шаги…

– Мишка, ты?

Миша остановился. В первую секунду он удивился, узнав Пашку.

– Ты домой?

– Ага.

– Идем скорей, а не то заберут.

– Мне наплевать. Пускай хоть повесят, – мрачно сказал Пашка. – Хочешь папиросу?

– Я не курю. Идем, идем.

Они пошли по безлюдной набережной.

– Проиграл? – спросил Миша.

– Все продул. Ободрали, как липку. Мишка, давай вместе воровать. Я бы с тобой не боялся.

Миша молчал. Он только что простился с Леной, узнал адрес мастерской и думал о том, как приятно будет помочь этой славной девочке. От этих мыслей на душе у Миши было тепло. И вдруг такая встреча. Но делать нечего, приходится разговаривать. Ведь он разведчик…

– А ты давно воруешь? – небрежно спросил он.

– Нет.

– Какой же ты мне помощник? Сразу и попадешься. Посадят тебя в тюрьму, и меня выдашь.

– Нет… я буду молчать.

– Ты лучше скажи, где деньги достал?

– Украл.

– У кого украл?

– Ключ сделал от кладовой и мясо украл у Стакан Стаканыча.

– А кто это такой?

Пашка рассказал о кладовщике, сознавшись, что тот хорошо к нему относился. И он, воспользовавшись доверием старика, смастерил второй ключ,

Миша слушал без злобы. Почему-то ему было жаль этого простодушного на вид паренька, чем-то сильно похожего на Сысоева.

– Я могу всякий ключ сделать, – похвастался Пашка. – Не отличишь.