Тарантины и очкарик

Метнуться к бутылке, когда пьяненькие тарантины пойдут купаться, зарядить бутылку клофелином, вернуться за камыши – дело десятка секунд. Пока тарантины заходят в воду, и в этот момент к бутылке спиной, можно успеть запросто. Другой вопрос – кому запросто, а кому и нет.

Да, арматуриной возле ромкиного джипа Михалыч размахивал как монах Шаолиня. Казалось бы – порядок. Ан нет. Руки – не ноги. Может, руками Михалыч ещё и размахивает, а вот ходит с трудом. Бегуном не назовёшь.

Скоростной как улитка Михалыч смог подобраться к тарантиновой бутылке, всыпать клофелин, смыться обратно за камыши – и уложился в десяток секунд? Со скоростями Михалыча времени уйдёт вшестеро больше. Тарантины заходили в воду целую минуту, и ни разу не оглянулись? Ведь если бы оглянулись, то Михалычу хана, понятно и кретину.

Я отбросил дурные мысли, покинул балкон, развалился в кресле. Через пару минут мысли вернулись. Ещё через пять минут от бардака в голове меня спас звонок мобильника.

Не успел я поднести трубку к уху, как Юсуп уже заговорил.

– Я на мобильниках тарантин нашёл миллион пропущенных вызовов. Пацанам наяривали с вечера до утра, а те трубку не брали.

– Когда до них дозвонились в девять вечера, были живы все трое. Живые и пьяные.

– Уже легче. Главное, что живые. Мы тут опросили местных, что живут на краю села со стороны речки. Народ ни сном, ни духом. Ничего не слышали, ничего не видели, и мало ли кто здесь на речке отдыхает! Ладно, я уже выезжаю. Созвонимся.

Я отложил мобильник, прикрыл глаза.

Когда трубка звякнула, я проснулся, нажал зелёную кнопку. Опоздал. На экране мобильника – номер Михалыча. Я глянул на часы. Семь. Дрых всего пятнадцать минут, а снов успел увидеть на целую ночь.

Михалыч себя ждать не заставил, перезвонил через пять секунд.

– Ян, жду вас на углу Шестой Продольной и Восьмой Поперечной. У меня тут… Нет, не по телефону. Приходите. Это срочно. Срочнее некуда.

Михалыч трубку повесил раньше, чем я успел сказать, что выхожу, вот только закрою балконную дверь.

По пути к месту встречи с Михалычем я успел из догадок выстроить небоскрёб. Стройке мешала назойливая мыслишка: а не собрался ли Михалыч писать покаяние? Тогда зачем нужен я?

*

*

Михалыч стоял на углу Шестой Продольной и Восьмой Поперечной, прям посреди перекрёстка.

Когда я подъехал, Михалыч кивком поздоровался, жестом пригласил следовать за ним, потопал по дороге.

Я потащился за клиентом почти на холостых оборотах. Когда я поравнялся с Михалычем, чтобы спросить, куда ползём, в нос шибанула вонь от ног клиента. Задавать вопросы я передумал, на пару метров отстал, поднял стекло.

Пока ехал, осмотрел окрестности.

Справа вдоль дороги тянулась стена хлебозавода высотой метра в четыре и длиной в квартал. Слева, на всю ширину квартала – ряд кирпичных гаражей. Воротами гаражи смотрели на стену хлебозавода. Ночью здесь прохожего не встретишь.

Посередине квартала, перед открытым гаражом, задом к дороге, стоял потрёпанный жигулёнок-копейка.

Михалыч дополз до жигулёнка, опёрся о багажник, схватился за ворот рубашки. Я ударил по тормозам, выпрыгнул из машины, подбежал к Михалычу.

– Давайте я вас отвезу в больницу, а?

Михалыч отмахнулся, сглотнул.

– Уже отпустило. Слишком много нервов.

– Сейчас подойду. Не умирайте.

– Попробую.

Я вернулся в машину, прижал джипчик к бордюру, достал из аптечки ампулу нашатыря, сунул в карман.

Пока я парковался, сожалел, что не захватил из дому ведёрко одеколона. От ног Михалыча разило грибком аж до тошноты.

Михалыч кивком указал внутрь гаража.

– Спускайтесь в подвал. Спускайтесь, не бойтесь. Они уже не кусаются.

В подвал гаража вела добротная деревянная лестница. Пока я спускался, ни одна ступенька не скрипнула.

Яркая – ватт на сто пятьдесят – лампочка освещала каждый сантиметр подвала. Я окинул взглядом стеллажи с консервацией, три толстых тела.

Пыльные банки с огурцами меня тронули куда меньше, чем три туши в шортах и с кляпами, подвешенные за руки под потолок.

Я выбрался из подвала, подошёл к Михалычу.

– В милицию звонили?

– Только вам.

– Вы фильмы смотрите? Там постоянно твердят, что в таких случаях надо звонить в милицию, а на месте преступления ничего не трогать.

– Я и не трогал.

– Кто выгнал из гаража машину?

– Я. Как бы я спустился в подвал? Машина мешает.

Я позвонил Юсупу. Сказал, что в гараже Михалыча, в подвале, под потолком, уже как минимум полдня висят три трупа. Угол Шестой Продольной и Восьмой Поперечной.

Юсуп пообещал приехать через полчаса: заглянет к себе да оставит лаборантам сучок и бутылку со стаканами. На меня возложил охрану трупов и Михалыча.

Михалыч посмотрел на меня, кивнул в сторону подвала.

– Ян, это они? Это дети депутатов? Почему вы на меня так смотрите? Я их раньше не видел.

– Да, это тарантины. Когда вы их нашли?

– Я только приехал с… с рыбалки, перекусил, и сразу пошёл в гараж. А тут они…

– Что вы забыли в гараже? Вы же говорили, что за руль не садились давно.

– Так и есть. Я здесь храню удочки, садок. От них запах, знаете ли… Не люблю, когда в квартире воняет рыбой. Я сушу леску, стираю садок, и отношу в гараж.