Тарантины и очкарик

За ромкин столик я присел без приглашения. Ромка скрестил руки на груди. Я указал взглядом на кипу бумаг, что лежала перед Ромкой.

– Учим алфавит?

– Вникаю в бухгалтерию. Слово знакомое?

– Один-один. Если честно, то не ожидал. Думал, что кроме пивных этикеток вас не интересует ни единая картинка. Кстати, а где ваше пиво?

– Я теперь пиво не пью. Бросил.

– Похвально. Вот если бы ещё и очкариков доставать бросили, было б вообще чудесно.

Ромка сжал губы, засопел. Я хмыкнул.

– Вам не нравится говорить об очкарике?

– Мой адвокат посоветовал мне молчать.

– Совет верный. Ведь алиби у вас липовое. Где вы с дружками пропадали с утра субботы и до вчерашнего вечера?

– Если очкарик пропал, то это не значит, что виноваты мы. Если очкарик повесится, то к нам прибегут и начнут расспрашивать, как мы довели ребёнка до самоубийства?

– Надо было очкарика не трогать.

– За то мы расплатились.

Я хмыкнул. Захотелось съездить тарантине по шее. Ромка мои мысли прочёл, отодвинулся вместе со стулом так, чтобы в любой момент вскочить и удалиться длинными прыжками.

Затем Ромка послал мне улыбку человека, знающего цену всему на свете.

– Сколько мне будет стоить свобода от вас?

– Вы решили, что я пришёл за деньгами?

– А зачем ещё?

– Хочу поговорить с вами не для протокола.

Ромка почесал затылок.

– Адвокат мне советовал молчать. Отец тоже.

– Когда я рассказал вам про серийник видеокамеры, вы с адвокатом советовались? Или сразу позвонили папе?

Ромка надул губы как ребёнок, которому напомнили об украденном варенье.

Я облокотился о столик, подался ближе к Ромке, понизил голос, предложил подумать об ещё одной неприятной для Ромки штуковине. Отец очкарика скоро умрёт. У него рак крови. Ему терять нечего. Он депутатских сынков ненавидит. Если милиция тарантин не тронет и на этот раз, Михалыч может устроить сынкам депутатов весёлую жизнь. Для Михалыча вина тарантин доказана, приговор обжалованию не подлежит.

Что может сделать полудохлый Михалыч? Стрельнуть в ромкину бестолковую голову из тёмного угла, или хотя бы из-за тех вонючих кустов, в которых – как Ромка божится – сидел очкарик и слепил честной народ лазерной указкой.

Ромка хмыкнул. Я добавил, что пистолеты у нас продаются где угодно. Деньги у Михалыча есть – те, что тарантины заплатили очкарику. На ствол хватит.

Ромка потёр кончик носа, уставился на бумаги, что лежали на столе. Шеф кабака Роман Маслина из крутого парня переплавился в испуганного пацана.

Я дал Ромке несколько секунд, затем постучал пальцем по столу. Ромка встрепенулся.

– Что теперь делать?

– Расскажите мне всё. По минутам. Тогда, если вы невиновны, я объясню Михалычу, что на этот раз вы ни при чём.

– Рассказывать-то нечего! В субботу после обеда купили водки и мяса, и выехали на шашлык – на речку, под Щучье.

– Мясо не мариновали?

– Хотели меня поймать? Зря. Я вам не вру. Мы мясо на шашлык не маринуем. Жарим так, чтобы получилось с кровью. Я вам уже говорил. Не помните?!

Ромка посверкал взглядом, через пару мгновений понял, что тратить на меня энергию глазных мышц – затея пустая.

Я подождал, пока Ромка вернёт себе вид толстого напуганного пацана. Ждал я секунду. Ромка уставился в бумаги на столе. Я продолжил.

– Где покупали мясо?

– В “Авоське”. Водку там же.

– Кто расплачивался?

– Я.

– Чек из супермаркета у вас остался? На чеке выбиты дата и время покупки.

– Не верите, что покупали, или не верите, что в “Авоське”?

– Ни то, ни другое, ни время покупки проверить не могу. Если вы на шашлык не ездили, то и мяса не покупали. Подтвердить покупку не можете. Что, если мяса вы и в глаза не видели, и в “Авоську” не заявлялись пару недель?

– Где ж мы были?

– Лупили очкарика за городом.

Ромка закатил глаза. Ни дать ни взять актёр-недоучка. Даже рот приоткрыл. Наверное, для драматизма.

Ждать, пока Ромка закончит кривляться, я не стал.

– Вы клиент “Авоськи” постоянный, или наездами?

– У меня там платиновая карта.

– А без брехни?

Ромка порылся в портмоне, среди долларов и десятка разноцветных карточек нашёл серебристую, протянул мне.

Я взглянул на карточку, нашёл в правом верхнем углу логотип “Авоськи”, кивнул.

– Вот теперь верю.

– Зачем вам карта? Ведь вам до лампочки, постоянный я клиент “Авоськи” или нет. Вы хотели узнать, есть ли у меня карточка. Зачем?

– Если мясо покупали с картой, то я могу проверить, врёте или нет. Попрошу админа “Авоськи” пробить по базе все покупки на вашу карточку. Пять секунд.

– Для этого вам нужна карта. Держите.

Ромка протянул карточку мне. Я отмахнулся.

– Если даёте мне способ проверить ваши слова, то попасться на вранье не боитесь.

– Я и говорил, что не вру. Так карта не нужна?

Я качнул головой: мол, ты угадал. Ромка убрал карту, состряпал подобие улыбки.

– Какой доверчивый сыщик! А если я блефовал?

– Если соврали раз, то будете врать и дальше. Рано или поздно попадётесь. Когда мне ваше враньё надоест, я оставлю вас Михалычу.

Ромка потёр кончик носа.

– Нет, этот хрен нам не товарищ.

– Подбирайте выражения. Вы похожи на нормального человека. Зачем корчите из себя шпану?

– Пришли читать мне морали? У меня дома для этого есть бабушка.

– Вам с ней повезло.