Таракашка (СИ)

Варе казалось, что она стала персонажем детского приключенческого романа. В больших городах и крохотных деревушках ей и не снились такие игры. События достойные первой страницы газеты. Да какое там! Достойные телеканала, и не какого-то там, а международного. Шайка в лице двух малолетних преступников и приезжей рыжей девчонки додумалась устроить пристанище и выживать самостоятельно. Трое против абсолютной неизвестности.

На обратном пути, проходя мимо заброшенного одноэтажного домика, Пятифан резко свернул к нему:

— Ща я, — он подошёл к низко расположенным оконным рамам, пригнулся и стал внимательно изучать наружный подоконник.

— Ромка, ты цё, сиряться начал, на? — гоготнул Бяша, наблюдая за тем, как братан усердно что-то ищет в трещинах заброшки.

— Да тихо, бля.

Пока Пятифан отвлекся, Варя кончиками пальцев тронула бурятёнка за руку. Хорошо, что под курткой не видно ту тысячу мурашек, которые забегали по спине Бяши:

— Бяш, тот мужчина, который… Ну, Ромку выгнал. Это его папа?

— Ага, — узкоглазый громко выдохнул и заставил себя отдернуть руку, будто ошпарившись. Девочка и сама дёрнулась от неожиданности, — У него этот… Посттравматицеский синдром, на, — мальчику пришлось напрячься, чтобы вспомнить название.

— Это как?

— Ну, как в голову цё ударит — так все враги и пидарасы, — Бяша помедлил, размышляя, не ляпнул ли он чего лишнего о частной жизни Ромки. Но всё же добавил, — Это у него после Афгана. Воевал, на.

— А мама? — Варя смотрела на Пятифана, который уже начал беситься от того, что его тайник куда-то запропастился.

— Мать хоросая, на. Добрая.

Тут Рома наконец вытащил что-то из-под трухлявого подоконника и вернулся к остальным. Меж его пальцев шуршала новенькая банкнота в целых сто рублей.

— У меня везде нычки.

— Откуда взял, на?

— На вас, придурках, обогащаюсь, — Ромка широко ухмыльнулся, пряча купюру в карман, — Пойди прилипни к столбу на морозе, да постой часок. Ещё полтос срублю.

— Часок? — Варя звонко, но беззлобно засмеялась, — «Сутки, зуб даю», тоже мне!

— Гонит, на час спорили.

Бяша вжался в капюшон и помрачнел.

— Да ладно тебе, не дуйся, — Шиляева положила ладошку на его плечо. Прикосновение отдалось какой-то невыносимой тяжестью для бурятёнка.

Поступили просто: скинулись по немногу и затарились самыми дешевыми, но сытными продуктами, которых должно хватить надолго. Ромка с Бяшей настаивали на мясе и Варе пришлось долго доказывать, что это невыгодно и проще взять побольше каш. Питательность такая же, а денег уйдёт меньше. Мальчики смотрели на рыженькую туповатыми бараньими глазами, когда та пыталась объяснить разницу через математический пример. В итоге пришлось идти на компромисс, взяли килограмм гречи и одну банку консервированных сосисок. И ещё две буханки хлеба, пакет молока и хватило даже на то самое песочное печенье «‎К кофе».

Варя первый раз в здравом уме и трезвой памяти приводила кого-то к себе гости. Ни в одном городе или посёлке Таракашке не удавалось подружиться с кем-то настолько, чтобы пригласить домой. Шиляева не переставала поражаться самой себе. Может, свобода от родительского контроля, наконец проснувшийся авантюризм вскружили ей голову. А может и ноющее в желудке чувство одиночества и безысходности, которое преследовало её с вечера пятницы.

За время отсутствия Вари, её дом словно потускнел, выцвел в без того бледных красках. Он и раньше не вызывал теплых чувств, но теперь казался совсем чужим, будто девочка сама оказалась гостьей.

Ромка сразу скинул куртку и комком бросил её на тумбочку в прихожей. Варя по-хозяйски взяла её и вернула обратно в руки хулигану:

— Нет. Повесь вон туда, — она указала на ряд крючков для верхней одежды, — Соблюдайте порядок хоть немного.

— Аж душно стало, — сострил Ромка, намекнув на Варино занудство, но девочка невозмутимо подняла носик.

— Так сходи проветрись.

Непривычно было видеть мальчиков без зимних шмоток. Шапки полетели в комод, куртки оказались на положенном им месте. Без дополнительного объёма, хулиганы оказались довольно тощими. Пятифан, конечно, немного крепче, но Бяша в сравнении был более складным и изворотливым. Оба мальчика походили на маленьких хищных зверьков типа куниц.

Бяша приметил гитару, на которую он не обратил внимания в прошлую ночёвку. Неудивительно, в тот вечер что он, что Варя вообще ничего не замечали, кроме сгущающейся темноты и незримых теней, что ползли по стенам, как живые.

— Кто тут играет, на? — Бяша потянулся к инструменту и неумело пробежался пальцами по струнам. Гитара выдала какой-то лязг и затихла.

— Мой папа. Он музыкант. — зарделась Шиляева. Если узкоглазый ещё мог понять творческие порывы, так как сам в каком-то смысле художник, то Ромка вряд ли оценит столь легкомысленную профессию.

Но тут Пятифан шлёпнул Бяшу по руке:

— Не тронь. Перенастраивать придётся.

— Тебе-то откуда знать, на? Маэстро, — насмешливо улыбнулся бурятёнок.