Танцы на стеклах - 2

   И он показал… и когда я по-настоящему вдохнула свободу,

почувствовала малейшую дозу эйфории и счастья, прижимаясь

к нему… он обрезал подаренные крылья и затолкал в клетку.

Еще более тесную, еще более жуткую. Потому что я уже знаю,

каково это — любить его и быть свободной. От всего. Сейчас

мое счастье кажется мне придуманным сном, фантазией

наивной девочки.

   Я все выдумала. Нарисовала иллюзию любви, о которой

всегда мечтала…

   Куда все это делось? Куда делся Джаред, который обнимал

меня на смотровой площадке Сакре-Кер? Так крепко, словно я

была его продолжением, единственной и необходимой.

   Судя по тому, как Саадат смотрел на меня в самолете, ответ

прост.

    Тот Джаред умер. Или его не существовало вовсе.

   И как бы я не хотела думать о том, что он забрал меня, чтобы

поговорить и раскаяться, когда мы успокоимся, и долго

умолять меня простить его, я знаю, что все будет иначе.

   Не будет пощады. Не будет никаких больше огней, моря, и

полетов в космос… Джаред показал мне седьмое небо, и

теперь он проведет меня через девять кругов ада. Опустит в

грязь, на самое дно, потому что иначе он не умеет и не хочет.

   Джаред Саадат не принимает слово «нет», и за мое «нет» он

заставит меня расплатиться с ним тысячью «да». Но я не

сдамся. Никогда я не опущусь до уровня шлюх, которые

согласны прощать ему все и безропотно стоять перед ним на

коленях.

   Теперь я иначе отношусь к своему прошлому…

   Не страшно вернуться в тюрьму, подобную той, в которой ты

уже был. Страшно оказаться в клетке внутри собственного

тела.

   Довольно странное ощущение. Когда сознание работает,

чувствует, слышит, осязает, но тело… не может пошевелиться.

Руки и ноги словно веревки, и я едва чувствую, как меня куда-

то несут.

   Зрения нет. И мира вокруг нет. Есть только внутренний взор,

который играет со мной злую шутку, подкидывая обманчивые

видения реальности. Пугающие видения. Это какая-то агония

из страха и отчаянья. Я просто боюсь не проснуться.

    Так странно. У меня всего лишь какое-то время были

закрыты глаза, а такое чувство, что исчезла вся жизнь. Чем

долше это длилось, тем острее ощущалось, вспоминалось то

неземное счастье, когда я грезила о том, как здорово было

стоять на носу яхты, смотреть на солнце, скрывающееся за

горизонтом моря, переливающееся всеми оттенками синего

цвета.

   Я бы хотела вернуть хоть на час, хоть на мгновение.

   Некоторые секунды, дарят тебе целую вечность, в то время,

как целые часы, дни и годы, потрачены впустую, прожиты

вслепую… или может быть, я ошибаюсь, и именно там, с

Джаредом, я ослепла и не видела ничего, кроме его стальных

глаз, в которых отражался наш маленький мир. Но, как я уже

и говорила, это была лишь иллюзия. Моя иллюзия, не Джареда.

У него бы не получилось обмануть меня, если бы я сама…

сама, не хотела бы быть обманутой.

   Как там? Наивная, неумелая, неопытная… глупышка Лана.

   В сознание я прихожу резко. Вдыхаю полной грудью

прохладный воздух, и распахиваю глаза. Зрение возвращается

ко мне не сразу, а вот легкая головная боль кажется слишком

странной. Это не мигрень. Что-то гораздо хуже. И я пока не

осознаю, что именно. И где я...

   Встаю с постели, едва соображая, и оглядываюсь по

сторонам. Яркий свет причиняет еще одну порцию боли,

ударяя по глазам, но, когда я наконец привыкаю, стены

возвращаются на место, и я вижу, где нахожусь.

   Я в спальне, на огромной кровати с роскошным шелковым

балдахином под потолком, который поддерживают четыре

столба. Тончайший шелк блестит, словно в нем спрятаны

частички золота. Кровать мягкая, высокая, огромная. Как для

принцессы. Заваленная подушками, на которых вышит один и

тот же, пугающий меня, арабский символ.

   Сердце переходит на бег, вместе с ужасающим осознанием

того факта, что я… в Анмаре.

   Этот ублюдок просто взял и вывез меня из страны! У меня

нет ни документов, ни телефона… ничего. Неужели он думает, что я стану новой игрушкой в его гареме?! С кем он меня

попутал? Господи, это все неправда. Мне слишком страшно.

Перед внутренним взором внезапно встает лицо моей мамы,

которая так и не дождется от меня привычного звонка в

пятницу. Или уже не дождалась… Я до боли кусаю губы, чтобы

не взвыть от тоски и отчаянья.

   Но все куда хуже, чем я ожидала.