Танцы на стеклах - 2

долгого перерыва — боюсь, что растеряла навыки. В последнее

время меня мало, что вдохновляет… я лишена сил и энергии,

потеряна. Я смотрю в одну точку, вновь думая о папе, и

вспоминаю его письма. Делаю глубокий выдох, беру карандаш

и погружаюсь в транс. Я не осознаю, как мой карандаш

скользит по белому листу, радуясь такому порыву.

   И только через полчаса я с ужасом смотрю на портрет,

который у меня получился. И это опять он. Джаред. Смотрит

на меня с белого листа, словно наблюдает за мной…

   Почему я снова сделала это? Не в силах угомонить новый

приступ злости, я ломаю в руках карандаш, и собираюсь сжать

в кулаке листочек, разорвать на кромешные клочки.

   — Не стоит, портрет получился очень красивым, — слышу я

рядом с собой нежный и мелодичный голос. Вздрагиваю,

понимая, что говорит определенно не Саманта, которую я так

жду. Медленно разжимаю кулак, не смея повернуться на звук

голоса.

   — Ему бы он понравился, — мягко продолжает женщина,

кладет руку на спинку стула напротив. — Мелания, ты не

против если я присяду?

   Я вижу перед собой утонченную, элегантную женщину лет

сорока пяти, но выглядит она максимум на тридцать пять. Ей

свойственна манерность особы голубых кровей. Плавные

движения, вздернутый подбородок, прямая осанка. Строгий

брючный костюм кремового цвета, подчеркивает стройную

фигуру женщины. На лице — безупречный макияж, без

излишеств.

   Я сразу узнала в женщине одну из красавиц с фотоснимков.

Интересно, зачем она нашла меня и кем является для Джареда?

Неужели его потянуло на зрелых дам? Враждебно она не

выглядит, но я не понимаю, о чем нам с ней разговаривать.

   Я просто киваю, рассматривая ее белоснежные волосы, почти

ничем не отличающиеся от моих.

   — Если вы пришли сюда, чтобы поговорить о нем, то мы

можем закончить сразу. Я не претендую на Джареда больше. И

я не доставлю вам и вашим прекрасным отношениям

неудобств, — немного высокомерно и враждебно заявляю я,

сама того не желая. Не смотрю женщине в глаза, глядя в окно и

на куда-то вечно спешащих прохожих. Сжимаю руки в кулаки,

представляя эту женщину с ним...  Какого черта? Какого

черта, я еще сижу здесь? Зачем она пришла?

   — Отношениям? Мелания, ты неправильно поняла…я и

Джаред…

   Я закрываю глаза, прислушиваясь к этому нежному «Я и

Джаред», которое выжигает новые шрамы на моем сердце.

   — Не надо..прошу..говорить о нем, — тихо молю я,

сдерживая слезы.

   — Я его мать, Мелания, — ее теплая рука ложится на мою

ладонь и слегка сжимает. Я открываю глаза, глядя в упор на эту

женщину…

   «Я его мать» — снова слышу я, глядя в самые серебристые

глаза на свете. И эти волосы…ну конечно. Как я могла быть

такой дурой? Это его мама, м-а-м-а. Боже, она такая красивая.

И такая молодая…

   — Меня зовут Амелия Риз.

   — Мелания Йонсен, — все еще находясь в легком шоке,

пролепетала я.

   — Я много о тебе слышала, — улыбнулась женщина,

внимательно разглядывая черты моего лица. Так смущенно и

глупо я никогда себя не чувствовала.  Это его мама… это

правда, она? Женщина, которая подарила мне мужчину всей

моей жизни, моего палача, и моего Бога… кто же она?

   — А мне… Джаред так и не рассказал о вас. Простите

пожалуйста. Я, наверное, показалась вам очень невежливой, —

улыбнулась, слегка поведя плечом. Как неловко. Я и правда

была с ней очень груба первые несколько минут.

   Амелия мягко рассмеялась.

   — Мой сын бы не смог полюбить неревнивую девушку.

   — Я не ревную…у нас все в прошлом. Как… вы нашли меня?

И зачем? — ладошки вспотели, я почувствовала, как залилась

краской. Мне было важно, черт возьми очень важно, что

думает эта женщина обо мне. Считает ли хорошей партией для

своего сына? Но почему, если все давно в прошлом, почему я

так переживаю и волнуюсь? Черт, я даже макияж не поправила

после работы. А она сидит передо мной, такая же безупречная,

как и ее сын.

   — Не волнуйся. Я пришла просто поговорить с тобой. Как и

любая мать, я переживаю за своего сына. Тем более сейчас,

когда после стольких лет, я снова имею возможность

участвовать в его жизни…

   — Джаред так и не рассказал мне о вас. Не смог открыться,

— в горле стоит ком, когда я вспоминаю наш разговор с

Джаредом на балконе. Он отгородился тогда от меня глухой

стеной. Не впустил меня в свою душу, под свою кожу. Я хотела

его глубже. Глубже понять , узнать, прочувствовать. Не только

телом. Я эгоистично хотела того, чтобы он нуждался том,

чтобы делиться со мной со мной такими вещами… очень

важными для него. А я знаю, чувствую, что эта женщина

значит для Джареда слишком много. Может быть даже все.

   — Джареду всегда будет сложно открыться до конца,

Мелания. Но ты единственная, с кем бы он хотел это сделать.

Ему трудно доверять, он был воспитан в арабской семье, в

чуждой нам стране. Место женщины в анмарских семьях

кажется незавидным, но они не жалуются, потому что

привыкли. Джаред попал в дом Норы, первой жены шейха,

искренне веря в то, что родная мать его бросила. Он никому не

доверял. Никому и никогда… хоть я и не была с ним все эти

годы, но я чувствую. Знаю, какой он. Ты тоже знаешь…

   — Какое это имеет значение теперь? Я приняла решение.