Танцы на минном поле

— Он был в медицинской маске и шапочке, — словно оправдываясь, начала она. — Я видела только лоб и глаза.

— Ладно, описывайте то, что видели, — Полковников взял на себя роль следователя.

— Глаза у него такие серые, холодные, довольно широко посаженные. Брови прямые, — медсестра на некоторое время задумалась. — Ну, что еще… Лоб высокий. Да так, вроде, и все…

— Рост не приметили?

— Ну, где-то, вот с него, — она указала рукой на Ривейраса.

— Понятно, выше среднего, — прокомментировал Алексей. — Еще что-нибудь можете вспомнить?

Медсестра задумалась.

— А, вот еще! Он меня, когда к стулу примотал, по щеке похлопал и сказал с такой издевкой: “Буэнос ночес, крошка!

— Так прямо и сказал? — Полковников посмотрел на Войтовского. — Да, вроде, — пожала плечами девушка.

— Скорее всего, наш, — усмехнулся Войтовский. — Вот ведь какое кино получается. М-да… Ладно, вы тут разбирайтесь, а я отвезу шприц в лабораторию. Посмотрим, чем наш старый знакомый собирался Бейбутова потчевать.

— Захвати с собой лейкопластырь. Глядишь, еще и пальчики всплывут. — Напутствовал его Полковников.

— Простите, сестричка, вас как зовут? — Подсаживаясь к столу, спросил Алексей, когда Войтовский вышел из кабинета главврача.

— Алена, — вздохнула девушка.

— Алена, — медленно повторил Алексей, словно пробуя на вкус каждый звук. — Красивое имя. Вот что, Алена, принесите-ка нам историю болезни Родиона Бейбутова. Посмотрим, что там у него значится в графе: “ближайшие родственники”.

Медсестра послушно вышла.

— Ты что-то удумал? — Поинтересовался Ривейрас.

— Да ничего такого я не удумал, — отмахнулся Алексей. — Просто отрабатываю все варианты связи. Я когда с соседкой Бейбутова разговаривал, она сказала, что у Родиона была жена Надя, которая с ним рассталась из-за его походов. Так сказать, не сошлись характерами. Если это действительно так, то вполне вероятно, что между ними остались дружеские, может даже, почти родственные отношения. И вполне может статься, что с этой самой Надей стоит поговорить. — Так себе вариант, — скривился Ривейрас. — Шансы пятьдесят на пятьдесят.

— Тут ты не прав. Если она ушла от Бейбутова менее двух лет назад, а это вполне возможно, поскольку более давние события соседи, обычно, просто не помнят, то шансы стремительно возрастают. Ну, а сто процентов, — надо было лучше твоего гостя держать.

— Леша! — Укоризненно посмотрел на него Ривейрас. — Ну что ты, в самом деле!

— Да ладно, ладно. Не ярись. Мы все виноваты, недооценили. Экий колобок! И от дедушки ушел, и от бабушки ушел.

Возвращение медсестры прервало беседу сотрудников агентства. — Так, адрес. Это ясно, это адрес бригадира, с его слов писали. А вот — то, что нам надо. Адреса нет, только телефон. Надежда Бейбутова. Триста двадцатая АТС это Орехово. Что ж, устроим раннюю побудку. Володя, ты как, совсем оклемался?

— Немного, — кивнул Ривейрас.

— Ну, и славно. Машина внизу. Сейчас я созвонюсь с женой Бейбутова. Прокатишься за ней, привезешь сюда. По дороге объяснишь политику партии.

Попробуйте в четыре часа не то ночи, не то утра позвонить женщине, муж которой лежит в больнице едва живой, и сообщить о том, что ей надлежит срочно прибыть в эту самую больницу. Скажите при этом, что машина за ней уже вышла, и, если только отношения ее с мужем, пусть и бывшим, не напоминают боевые пляски скорпионов в банке, тогда появление ее в скором времени перед вами, а не в ближайшей кардиологии, можно объяснить лишь чудом.

Надежда Бейбутова являла собой подобное чудо. Лицо ее было бело, как халат, наспех накинутый на плечи, и в каждой черте ее миловидного лица читались тревога и растерянность.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил Полковников, пододвигая стул.

Уголки губ женщины поползли вниз, словно она готова была расплакаться. Собственно говоря, так оно и было.

— Ну, не надо, не надо. С Родионом ничего не случилось. Он жив, и в ближайшее время, надеюсь, поправится.

— Да, — кивнула она, с трудом выдавив из себя это короткое слово.

Алексей вздохнул. Задача перед ним стояла непростая — превратить энергию горестного водопада, которым готова была разразиться его собеседница, в поток связной информации.

— Все в порядке, ничего не произошло, — еще раз успокаивающе проговорил он.

В другой момент и в других условиях женщина наверняка бы возмутилась. Однако ночное время, больничные покои и экстренность растормаживающе действуют на неподготовленную психику, развязывая язык и заставляя вспомнить то, что казалось уже давным-давно забытым.

— Я слушаю вас, — беря себя в руки, сказала Бейбутова.

— Ваше полное имя Надежда Ивановна? — Подобного рода нейтральные вопросы, произнесенные будничным тоном, позволяли придать беседе более доверительный и неофициальный характер.

— Да, — согласно кивнула женщина.

— Хорошо. Надежда Ивановна, скажите, пожалуйста, вы давно знаете Родиона Бейбутова?