Танцы на минном поле

— Ну, насколько хорошо владеет, я сказать не могу, но речь испанскими словечками пересыпать любит.

— Отлично. — Алексей свел пальцы в замок. — Теперь вот еще что, Надежда Ивановна. Не могли бы вы его описать?

— Ну, довольно высокий, глаза серые, пронзительные… Но у меня, вообще-то, с собой фотография его есть.

— У вас фотография?.. — Затаив дыхание, не веря в услышанное, переспросил Полковников.

— Ну да, — кивнула Бейбутова, доставая из сумочки-косметички маленький альбом с фотографиями. — Я тогда всю группу на вокзале сфотографировала на память. Каждый раз фотографировала, — с грустью пояснила она, — все боялась, что не вернется. А когда ваш сотрудник сказал, что это как-то связано с Родькиными походами, решила: дай возьму, может, пригодится.

— Надежда Ивановна, вы сами не представляете, как вы нам помогли!

— Вот он, — найдя нужную фотографию, указала Бейбутова.

— Надеюсь, вы можете нам на время одолжить эту фотографию. Я вам обещаю, что завтра же верну ее…

На столе, заверещал телефон.

— Да, слушаю! — Поднял трубку Полковников.

— Ну, что у нас плохого? —.

— Плохого, ничего, слава Богу. Но зато есть кое-что весьма интересное.

— Это хорошо. У меня тоже. В лаборатории дали заключение. В шприце лекарственное средство именуемое строфантином. Один кубик внутривенно, и мотору кранты. Обнаружить его потом практически невозможно, а уж если не знать, что искать, и подавно. Такие-то дела.

— Понятно, — нахмурился Полковников. — Ладно, я скоро освобожусь. Встретимся в конторе.

— Хорошо, — медленно произнес командир. — И не забудь предупредить дежурную медсестру, что сегодня ночью все было тихо и спокойно и, кроме непонятной поломки телефона на вахте, ничего не происходило.

Взлетела в белесое небо сигнальная ракета. Распустилась красной звездочкой. Потянулась к земле.

— Наши возвращаются, — удовлетворенно глядя на условный сигнал, вздохнул начальник штаба вертолетного полка. Последние годы каждый вылет был для него боевым, и каждый раз он с нетерпением ждал, когда застрекочет над склоном длиннохвостая камуфлированная стрекоза, когда коснется колесами шасси расчерченной кругами бетонки. Последний месяц был для него особенно тревожным. Каждый раз, когда очередная вертушка с группой полковника Данича на борту уходила “на ту сторону”, как уклончиво говорили в полку, он с замиранием сердца гнал от себя мысль, что, неровен час, не взлетит в условленный срок эта самая красная звездочка. Однако, неделя следовала за неделей, и каждый раз, оказавшись уже на своей территории, пилот выходил в эфир, обрывая тягостные часы радиомолчания: “Гнездо, я Чибис! Полет проходит нормально. Поставленная задача выполнена, возвращаюсь”.

— Ну, слава Богу! — Глядя туда, откуда должна была показаться вертушка, улыбнулся подполковник Николай Крутый.

За последние пару месяцев он похудел, растерял свой столичный лоск, черты лица его заострились. Сейчас он не шибко походил на иезуитствующего следователя. Нормальный строевой офицер, равный среди равных.

Пятнистое тулово вертолета показалось из-за скалы и плавно заскользило вниз, описывая ровную дугу. “Гнездо, я Чибис! Захожу на посадку”.

Первым на бетонку спрыгнул полковник Данич. Лицо его, поросшее седоватой щетиной, было средоточием угрюмой усталости. — Ну что? — Участливо посмотрев на него, коротко спросил Крутый.

— От мертвого осла уши, — отмахнулся Данич, поправляя автоматный ремень. — Полтора десятка “духов”, куча стволов, пара НУРСов[9] и дуля с маслом.

— Понятно, — вздохнул подполковник, глядя на уставших антитеррористов, один за другим спрыгивающих на желанную твердь “своей земли”. — Без потерь?

— Бог миловал, — покачал головой Данич. — Ладно, пошли в штаб. Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил. Да, и насчет бани надо распорядиться, а то с ребят одежу скоро ножами соскребать надо будет.

Полковник крепко пожал руку начштаба, провожая взглядом закончившего непременный доклад пилота.

— Ну и орлы у тебя, майор! Закончим дело, буду ходатайствовать о наградах. Медаль Нестерова, не меньше.

— А скоро закончите-то, а?

— Скоро, скоро. На днях или раньше. Пошли, Емельяныч, — полковник по приятельски хлопнул следователя по плечу, — Угощай гостей!

— Да какой же ты гость! — Пожал плечами следователь.

— Который хуже татарина, — усмехнулся Данич, — но это еще не повод меня не угощать.