Танцуют все

Кличка Хухрик ему удивительно подходила: невысокий, щупленький, рыжеватый, с бородёнкой из нескольких волосяных завитков, с жиденькими бицепсами на предплечьях, высовывающихся из футболки, будто никогда в жизни не поднимал ничего тяжелее кружки с пивом.

Настоящего его имени Иван не назвал. Сказал: Хухрик, так и осталось.

— Ну рассказывай...

Хухрик вздохнул, почти всхлипнул, поёжился, поморгал, облизал губы остреньким, как у ящерицы, язычком, втянул в тощие лёгкие побольше воздуха и наконец, опасливо косясь на Ивана, поведал свою историю.

Он закончил колледж по специальности «информатика», устроился в какуюто фирму, где аутсорсингом создавались мелкие эпизоды для одной из популярных игровых Вселенных. Что-то, как я понял, связанное с войной Звёздных кланов. Работа была на редкость занудливая, прописывание и доводка очень частной текстуры. Однако, блуждая по закоулкам этой Вселенной, для того, как Хухрик честно признался, чтобы тырить текстуру оттуда, а не разрабатывать картинку с нуля, он натолкнулся на вбоквел, некий спин-офф, некий побочный сюжет, который его внезапно заинтересовал: одна из периферических рас, маглоры, осуществляла экспансию, просачиваясь в сетевое пространство противника, создавала там тайные Башни, механизмы репродукции персонажей, а они, в свою очередь, образовывали простую, но занимательную игру, привлекали геймеров и, внедряясь в их сознание, делали своими физическими носителями.

— Не очень понятно, — заметил я.

Хухрик поднял ладони и пошевелил пальцами, будто ощупывая невидимую фигуру:

— Ну... если маглор... побеждает противника... тот не умирает, а... становится его рабом...

Он с надеждой посмотрел на меня, словно рассчитывая на защиту.

— Дальше, — лязгнул Иван.

— Погоди, — я посмотрел на него. — Что значит «рабом»? В каком смысле?

— Носитель выполняет все приказы хозяина, иных интересов у него нет и не может быть. Но главная его задача — привлечь в Игру как можно больше других людей, расширить таким образом игровую аудиторию ...

— По типу вирусной инфекции, что ли?

Хухрик шмыгнул носом:

— Можно сказать и так...

— Нет, ты погляди, что гады выдумали, — сказал Иван. — Превратить всех нас в зомби, в рабов...

— Погоди... — я вновь повернулся к Хухрику. —И что, это действительно так? Я имею в виду... носитель, геймер... становится для... маглора... рабом не только в игре, в виртуальном мире, но и в мире физическом, то есть в жизни?

— Ну... поначалу я этого не знал, — промямлил Хухрик.

Тут же выяснилось, что термин «маглоры» придумал он сам, во Вселенной данная раса называлась как-то иначе. Пояснил: это чтобы не нарушать авторские права. А физическая трансляция обнаружилась несколько позже, когда Хухрик вместе с двумя приятелями из той же фирмы решили создать на основе обнаруженного спин-оффа самостоятельную игру, данный сюжет всё равно был заброшен, о нём забыли, если поменять фактуру и именования, то концов никто не найдёт. Можно будет продать это как собственную разработку...

Хухрик, подшмыгивая слезами, рассказывал что-то ещё, но тут я на некоторое время выключился. Не то чтобы я мгновенно поверил в игровое рабство Адели, но оно, по крайней мере частично, могло объяснить странности Конечно, выглядело её это поведения. объяснение неожиданным, однако таковы уж особенности научной рефлексии, единственно приемлемой для меня при осмыслении мира: какой бы безумной на первый взгляд ни казалась гипотеза, как бы ни ошарашивала, но если она подтверждается фактами, то переходит в статус теории. И мы вынуждены руководствоваться ей, пока новые факты не опровергнут её или не уточнят.

В общем, несколько минут я, точно со стороны, воспринимал, как Хухрик объясняет Ивану внутренний механизм Игры — все те замаскированные крючочки, которыми она цепляет геймеров.

Оказалось, что самый первый вход в Игру был свободным, но если геймера укусил ядозуб или оцарапала чупакабра, или облапил и присосался лемур, а это, как пояснил Хухрик, происходит чаще всего, или попала в него игла дикобраза, то геймер будет как бы убит, выброшен из Игры, и за второй заход он уже должен будет внести определённую плату Небольшую, можно сказать, мизерную, но — тем не менее. Кроме того, обнуляется его игровой баланс, все накопленные средства переводятся на счёт Игры.

Вот так, простенько, но эффективно.

Но главный крючок, уже не скрытый, более того, демонстративный, заключался в том, что в этой Игре зарабатывались не очки, а именно реальные деньги. Данный факт Хухрик огласил с некоторым торжеством: «Убитый ядозуб — столько-то долларов, убитая чупакабра — столько-то. Причём на первых порах убивать монстров довольно легко, динамика их приторможена, с этим справляется и начинающий геймер, счёт его быстро растёт, а вместе со счётом растёт и игровая заинтересованность. Это эффективнее даже, чем в сетевом казино, там пользователю, чтобы привлечь, выдаются авансом три—пять тысяч рублей, первые ставки, а у нас геймер как бы зарабатывает эти деньги сам, за счёт своей ловкости, проявляя чудеса героизма, что привязывает гораздо сильнее».