Танцуй со мной

— Единственное, что ты должна сейчас делать, — деловито наставлял Майкл, — это слушать музыку, пока не уловишь ритм. После этого начинай двигаться. Не ногами — плечами.

Руки, покоившиеся на ее талии, проиллюстрировали слова. Алексис качалась, как кукла-марионетка, начисто лишенная собственной воли. Длинные волосы коснулись его щеки — походило на невольную ласку. Алексис хотела повторить, но решительно подавила желание.

К счастью, он, по-видимому, не обратил внимания. Девушка наблюдала за ним сквозь полуприкрытые веки.

— Когда освоишься, начинай двигаться вместе со мной. — Майкл чуть встряхнул ее. — Ты слушаешь?

Странная мечтательная апатия охватила Алексис от этой энергичной музыки. Она кивнула. Он досадливо вздохнул.

— Говорю же тебе: соберись. Я предупрежу тебя, когда начну двигаться. Тогда тебе нужно будет просто следовать за мной. Держи плечи параллельно моим и не пытайся делать сознательные движения. Готова?

Алексис чувствовала, что сейчас начнет хихикать. Майкл сильно напоминал Фреда на репетиции. Серьезный, сосредоточенный, в любую минуту готовый вспылить. Она решила не делиться своими наблюдениями. И потому просто кивнула еще раз.

— Дождись конца дорожки, — продолжал он. — Только слушай ритм. Это самое главное.

Следующая песня, как и первая, была раздражающе смутно знакома. Алексис покорно вслушалась и поймала медленный ритм еще до того, как руки Майкла подсказали его.

Она двигалась согласно полученным инструкциям. Это оказалось нетрудно. Когда Майкл повел, она двигалась легко и послушно, как пушинка. Музыка изменилась, и он крутанул ее без предупреждения. К своему изумлению, Алексис не споткнулась и не замерла. Все получалось изумительно легко.

— Ужас, — сказала запыхавшаяся Алексис, когда диск закончился.

Майкл рассмеялся.

— Итак, ты теперь танцуешь.

— Итак, да, — серьезно согласилась она и, подумав, добавила: — Но, вероятно, не со всеми.

Она всего лишь имела в виду нетвердо державшихся на ногах пожилых друзей Фреда, которые, бывало, приглашали ее танцевать, и никак не ожидала, что лицо Майкла изменится, будто от интимного признания.

На мгновение она затаила дыхание в наступившей тишине. Он тоже замер, как солдат, учуявший приближение врага. Алексис тревожно вглядывалась в его лицо. Потом его руки упали, он расслабился, и лицо стало непроницаемым. Майкл вернулся к проигрывателю и сменил диск.

На этот раз песня была совершенно незнакомая. Щетки ударника вели негромкий, чувственный ритм. Таким же чувственным был хрипловатый голос. Алексис застыла. Вернулся Майкл и взял ее за талию.

— Слушай, — прошептал он.

Она стояла в неподвижном объятии, будто закованная в лед, который не могли растопить его теплые пальцы.

— Почему лирика — всегда такая дрянь? — поинтересовалась она.

Руки Майкла сжали ее крепче. Одна опустилась ниже и заставила ее раскачиваться вместе с партнером, едва не касаясь телами. Он не отвечал. Алексис почувствовала, как пересохло во рту.

— Любовь с первого взгляда, — произнесла она неестественно высоким голосом. — Смешно!

Он блеснул глазами.

— Ты специалист? — тихо спросил он.

Она вскинула голову. Волосы снова мазнули его по щеке, доставив Алексис сладкую тайную радость.

— Я знаю, что любовь не похожа на приступ сумасшествия, если она вообще существует, — ответила девушка.

— Она существует.

Он вдруг подхватил ее и резко повернулся, продолжая покачиваться в такт музыке. А когда снова поставил на пол, Алексис оказалась прижатой к нему от груди до бедер. Едва заметными движениями он заставлял ее следовать ритму.

— В любом случае это не молния, пронзающая двух незнакомцев, — сказала она, споря с песенкой.

— Ты уверена?

Близость была мучительной. Алексис облизнула сухие губы. Майкл выглядел почти сердитым.

— Ты говоришь о том, в чем ничего не смыслишь, — вполголоса сказал он.

И стал прикасаться к ней так, как ей и присниться не могло. Танец продолжался, но она полностью принадлежала Майклу, двигалась, покорная его пальцам, рукам, мускулистым плечам, бедрам, прижатым к ее собственным… Алексис начинала испытывать совершенно новый страх — не перед этим уверенным, опытным мужчиной, а перед собой.

Он отбросил ее, заставив гибко откинуться на его руку, а когда притянул снова, их губы встретились.

В Алексис наконец поднялось что-то надолго и глубоко спрятанное. Она ответила на поцелуй не в поисках ощущений, не в увлечении, а как равная — страстно жаждущая равная.

На этот раз, подняв, он понес ее наверх по винтовой лестнице, не спрашивая ни о чем. Вдогонку им звучала мелодия песни. Он понес девушку не в ее комнату, а в ту, которую выбрал для себя. Едва успев заметить тканые дорожки на полу и резную ореховую мебель, она оказалась лежащей на кровати. Сквозь полутьму она пыталась разглядеть его лицо.

— На этот раз, — сказал он почти мрачно, — ты должна понимать, что делаешь.

Он взял ее руки и закинул их к себе на шею.