Танцовщица из Идзу

— Большое вам спасибо, бабуся! Идите, пожалуйста, домой, дед-то совсем там один, — сказал я, и она наконец отдала мне портфель.

Я вошел в туннель. С его сводов падали холодные редкие капли. Впереди светлело крохотное пятнышко — выход на южное Идзу.

2

Из туннеля, напоминая стрельчатую молнию, стремительно падала вниз горная дорога, с одной стороны защищенная от пропасти выкрашенным в белый цвет каменным парапетом. Где-то внизу этой панорамы, похожей на макет, маячили крохотные фигурки актеров. Нас разделяло не больше шести тё, и я скоро догнал их. Но мне было неловко сразу замедлить шаг, и я, изображая холодное равнодушие, обогнал женщин. Мужчина шедший немного впереди, когда я с ним поравнялся, сказал:

— Быстрые у вас ноги!.. А хорошо-то как стало — совсем посветлело.

Я облегченно вздохнул и пошел рядом с ним. Он задавал мне разные вопросы, один за другим. Заметив, что мы разговорились, женщины догнали нас.

Мужчина тащил на спине большую ивовую корзину. Сорокалетняя женщина держала на руках собачку. Две девушки шли с поклажей — та, что постарше, несла какой-то узел, вторая — ивовую корзину. У танцовщицы за спиной висел барабан и подставка к нему.

Старшая девушка тихонько сказала танцовщице:

— Этот господин — студент.

Я обернулся к ним.

— Правильно? — спросила она. — Я сразу догадалась, ведь и у нас на острове бывают студенты.

Оказалось, они с острова Осима, из портового городка Хабу. В путь отправились еще весной, а теперь должны уже возвращаться — к зиме они не подготовились. Побудут еще дней десять в Симода, а там с горячих источников Ито двинутся к дому.

Остров Осима… На меня повеяло поэзией, но я снова залюбовался диковинной прической танцовщицы.

— К нам приезжает много студентов купаться, — сказала танцовщица своей спутнице.

Я посмотрел на нее:

— Летом, наверно?

Она смутилась, что-то сказала еле слышно, кажется: «И зимой…»

— И зимой тоже? — переспросил я.

Она взглянула на свою спутницу и громко рассмеялась.

Я повторил свой вопрос:

— Значит, и зимой там можно плавать?

Она залилась ярким румянцем, стала вдруг очень серьезной и коротко кивнула.

— Ну и глупенькая же ты! — усмехнулась сорокалетняя женщина.

До Югано было около трех ри. Дорога все время шла под уклон, вдоль ущелья Кавадзу. После перевала краски изменились — цвет неба и гор стал как на юге. Мы с мужчиной все время болтали, как добрые приятели.

Маленькие деревеньки — Хагино, Насимото и другие — остались позади. Внизу показались соломенные крыши Югано. Я наконец набрался смелости и сказал мужчине, что мне бы хотелось идти вместе с ними до Симода. Он очень обрадовался.

Когда мы остановились перед дешевой гостиницей, на лице сорокалетней женщины появилось приличествующее прощанию выражение. Я опять растерялся, но мужчина облегчил мою задачу. Он сказал:

— Этот господин желает идти вместе с нами.

— Ах так? Это здорово! Ведь спутник в дороге все равно что утешение в печали. Мы люди неученые, а все же иногда помогаем развеять скуку… Что ж, господин студент, проходите, пожалуйста, отдохните с нами. — Она приветливо мне поклонилась.

Все девушки разом взглянули на меня, но ничего не сказали. Вместе так вместе — было написано на их лицах, что ж тут особенного, все правильно… Но, кажется, они все-таки немного стеснялись.

Я поднялся за ними на второй этаж. Свою поклажу они сложили в угол. Татами и фусума были старые и грязные. Танцовщица спустилась вниз и принесла чай. Когда она села передо мной, ее щеки вдруг вспыхнули огненным румянцем, блюдце заплясало в дрожащих руках, чашка чуть не упала, и она поставила ее на татами, чтобы не разбить. Чай расплескался. Чрезмерное смущение танцовщицы меня очень удивило.

— Ах ты дрянь! Совсем еще девчонка, а туда же, заглядывается… — Сорокалетняя нахмурила брови и швырнула танцовщице полотенце.

Действительно она возмутилась или притворяется?..

Девушка схватила полотенце и стала вытирать татами. Ее движения были неуверенными и скованными.

От неожиданно грубых слов женщины я пришел в себя… Мыльный пузырь моей фантазии, переливавшийся всеми цветами радуги с того самого момента, когда старуха из чайной коротко высказалась о бродячих актерах, звонко лопнул…

Сорокалетняя внимательно меня разглядывала, потом, повернувшись к сидевшей рядом с ней девушке, сказала:

— Посмотри, какое красивое кимоно у господина студента. Прекрасное касури, прекрасное. А рисунок точь-в-точь как у Тамидзи. Помнишь его кимоно? Тот же самый рисунок, верно?

Потом она еще раз оглядела меня.

— Знаете, господин студент, ваше кимоно из такого же касури, как и у моего сына. Есть у меня сынишка… Там, дома… В школе учится… Увидела я ваше кимоно и вспомнила его… Все нынче дорого, и синее касури тоже — просто беда…

— А в какой школе учится ваш сын?

— Да в начальной, в пятом классе.

— Ну, значит, еще мальчик, если в пятом классе. Я-то ведь уже…

— Да, да… В Кофу он учится… Я уже давно живу в Осима, но родом мы из Кофу, из провинции Кай.