Читаем Танкист на иномарке. Сценарий полностью

Коля Радин подсвечивает карманным фонариком место зарубки, сзади слышна работа танкистов, которые пилят отмеченные деревья.

АВТОМАТЧИК

Вижу, вижу…

(делает зарубку)

Давай по высоте ставь.

Коля Радин перехватывает шест и смотрит по высоте. Шест упирается в торчащий сук.

КОЛЯ РАДИН

(не отрываясь от работы)

А кто за танку больше опасность, танку или пушка?

АВТОМАТЧИК

До первого выстрела всё опасное.

(секунду подумал)

Но вообще, пушки самые опасные. Различить трудно, и попасть в них тоже трудно. Пушка выстрелила: хорошо, если у нее дульный тормоз есть и пыль поднимется! А если зима или дождь прошел, как тогда заметить?

Продолжают ставить зарубки молча.

КОЛЯ РАДИН

Парни сказывать, что я за сын полка. Это так?

АВТОМАТЧИК

Да какой ты сын полка. Ты же почти одного возраста с ребятами. Скорее бригадный братишка… младшой.

КОЛЯ РАДИН

(показывая на сук)

И за эта отмечать.

(автоматчик делает зарубку на сучке)

АВТОМАТЧИК

(улыбаясь и покачивая головой)

Хороший ты хлопец. Хоть и Югослав, а по-нашему вон как балаболишь…

За Радиным и Автоматчиком по их меткам танкисты пилят деревья и рубят сучки, среди них САША. Сучки и деревья оттаскивают вглубь леса. Саша с напарником ГОЛУБЕВЫМ Михаилом заканчивают пилить дерево, им помогает его завалить ещё один танкист БАКУРИДЗЕ. Голубев осторожничает.

САША

Давай, поднажми!

Голубев и Саша делают ещё несколько движений пилой, Бакуридзе толкает дерево, и оно заваливается. Саша встаёт, вытирает пот с лица и обращается к напарнику

САША

Давай пилу ребятам.

Голубев передаёт пилу подоспевшим десантникам. Саша, Голубев и валивший дерево Бакуридзе берутся за ствол и тащат дерево в сторону, рядом кипит работа (кто пилит, кто ставит зарубки, кто тащит сваленные деревья). Саша с Голубевым держат вдвоём за тяжелый конец и натужно разговаривают полушепотом.

ГОЛУБЕВ

Как там твоя переписка?

САША

Да никак. Рапорт в академию повис. Писем из дома давно не было и что там я не знаю. Стараюсь думать, что всё нормально, иначе воевать тяжко…

(пауза)

Хм… Как она тогда залепила: иди и без победы не возвращайся…

ГОЛУБЕВ

Это они могут. Как будто только от тебя эта победа зависит…

(пауза, затем громче)

Успеть бы за ночь…

БАКУРИДЗЕ

(с кавказским акцентом)

Эта правилно.

(секундная пауза)

Думаю хорошо, если немец спит крепко…

В этот момент ствол соскальзывает, и основной вес приходится на Сашу.

САША

Держите лучше. Утром посмотрим, как там немец спит…

Видно, как лесорубы, идущие по тропинке впереди, удалились от колонны метров на 30-40. В танках одни механики-водители. Фары танков выключены, идущие рядом подсвечивают дорогу фонарями. Лоза, задумавшись стоя у головной машины, вынимает травинку изо рта и, даёт ею отмашку…

ЛОЗА

Колонна, вперёд!

Шерманы, всё это время работавшие на холостом ходу на одном моторе, трогаются и медленно проходят мимо камеры. Высунувшиеся из своих люков механики-водители, пригнутые антенны, пулемёты на решетке двигателя сзади, привязанные к танкам два бревна, шанцевый инструмент, дополнительные канистры, дополнительные ящики со снарядами. Между танков мелькают порубленные деревья.

НАТ. ДОРОГА УТРО.

Правее дороги, в засаде, немецкий Артштурм. Утренняя тишина, которую нарушает редкое пение птиц. В самоходке спят немецкие танкисты.

НАТ. НАСЕЛЁННЫЙ ПУНКТ У ЖД РАЗВЯЗКИ УТРО.

ПРМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКИ НЕМЕЦКИХ ОФИЦЕРОВ В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСЯТСЯ НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.

Старая крепость – гарнизон. На входе дремлет часовой в венгерской военной форме. У дома на окраине, на площадке, стоит пара немецких тягачей с прицепленными пушками. Немецкий солдат что-то регулирует под капотом одного из них.

На ЖД развязке развод караула противника. На заднем плане видно сразу несколько груженых составов. На платформах стоят четыре пантеры, пушки и большое количество ящиков, накрытых брезентом.

Кукарекает последний недорезанный петух, на крыльцо одного из домов выходит полураздетый немецкий офицер. Потягивается и идёт к колодцу. Там другой полураздетый офицер умывается.

НЕМЕЦКИЙ ОФИЦЕР1

Не спиться, Штефан?

НЕМЕЦКИЙ ОФИЦЕР2

Утром придёт большое подкрепление. Нужно встретить и разместить.

НЕМЕЦКИЙ ОФИЦЕР1

Да, похоже, денёк будет «весёлый».

НАТ. ОПУШКА ЛЕСА УТРО

Танки стоят на опушке и рокочут. Светает. Командиры высунулись из башен, среди них и Саша. Головы механиков торчат из люков, на броне сидят десантники. Все в ожидании команды.

Танк Лозы. Лоза смотри на часы, поднимает голову…

ЛОЗА

(прижимая шлемофон)

Вперёд, хлопцы!

Экипажи ныряют в танки, закрываются люки, танки трогаются и набирают обороты, двигаясь по просёлочной дороге.

НАТ. ДОРОГА УТРО.

Правее дороги, в засаде, немецкий Артштурм из которого выбирается НЕМЕЦКИЙ ТАНКИСТ и бежит к кустам по малой нужде. Расстёгивает комбинезон и, наслаждаясь утром, рассматривает куст.

Вид из смотровой щели впереди идущего танка ПЕТРА КАРАМЫШЕВА: правее дороги, в засаде, немецкий Артштурм.

МЕХАНИК-ВОДИТЕЛЬ

Справа за кустами самоходка!

В танке начинается движение по повороту башни в сторону цели и подготовке к выстрелу

ПЕТР КАРАМЫШЕВ

(отдаёт команду командиру орудия)

Бронебойным,… по танку противника,… Огонь!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии