Танго втроем

— Жень… — мне очень нужно так сейчас, моя девочка, почувствуй меня.

Её руки расслабляются. И тело. Пальцы скользят по моему затылку.

Спасибо…

И я закрываю глаза, отпуская тело.

Только ее запах существует, и нарастающее нестерпимое чувство в груди. Я не хочу сейчас для нее удовольствий. И для себя не хочу. Это что-то другое. Это просто отключить мозг. Это раствориться в ней.

Всё очень быстро…

И…

— Олег! — ее ладони опять на моих плечах.

Нет. Я не остановлюсь. Хочу остаться внутри нее.

Навсегда.

— Олег! — дергается.

Распинаю, закрывая ей рот своим.

Укус!

В еще не до конца зажившую губу.

Вспышка боли.

Вспышка удовольствия!

Всё…

— Олег!

— Тише, тише…

— Сволочь…

— Женечка…

— Пусти!

— Нет!

Вырывается.

Скручиваю, вжимая в себя спиной и удерживая руки на животе.

Б**ть… Что я делаю?!

Это за гранью…

НО ПРИМИ Б**ТЬ МЕНЯ И ТАКИМ!

Замерла.

Уверен, мы считаем сейчас оба. Считаем дни ее цикла.

Пара дней до овуляции…

— Сволочь! — всхлипывает, пытаясь вырвать руки.

— Детка… ты же хотела второго…

— Не от тебя!

Ах, как же удивительно реально могут врезать всего три слова по лицу. Оглушающе. Отрезвляюще!

Это ничего… Переживу!

Плачет. Беспомощно и беззвучно.

Всё равно не отпущу.

— Женечка моя… — целую в спину. — Всё хорошо, моя девочка… Я люблю тебя… Доверься мне…

Отрицательно качает головой.

— Не получится у тебя, — цинично. — Не забеременею я от тебя НИКОГДА.

Расслабляется.

— Не хочу делить с тобой это.

Больно, да. Очень…

Не отпущу. Нет.

Захочешь…

Ласково целую плечи.

— Спи…

Отключается.

Кладу ладонь на живот.

Пусть это случится.

Глава 37 — Это сложно

Всегда просыпаюсь раньше. Вернее, она потом засыпает после моих панических атак, а я уже нет. Но сейчас ее нет в постели. Дотягиваюсь до часов. Десятый…

Ничего себе!

Смутно вспоминаю наше утро.

Твою мать!

Почему я еще жив?

Никогда не боялся отвечать за то, что сделал. Сейчас — страшно.

Но я не сожалею, нет.

Пахнет горячим хлебом. Женя на кухне.

Сначала в душ. Что угодно «сначала», только не к ней.

В комнате Аси, видимо, все музыкальные игрушки играют одновременно. Звуковая фантасмагория режет слух.

Заглядываю.

— Доброе утро, Ася.

— Мамуля хлебушек печет! — сообщает мне, выворачивая потроха мягкой игрушки.

Киваю.

Набивка летит на ковер.

— Что ты делаешь?..

— Там денежки у меня, — закусив губу, просовывает руку глубже в дырку шкуре. Кажется это был заяц.

Достает рубль. Демонстрирует.

Ясно.

— Чудный кошелек.

Прикрываю плотнее дверь.

Выключаю воду, убирая бритву повыше.

Тянуть тоже нет смысла.

Сильнее, чем сейчас, она уже не остынет.

Время собирать первую порцию камней!

Захожу. Выкладывает на белые полотенца третью буханку хлеба. Зачем нам столько?…

Обжигается. Облизывает обожженный палец. Накрывает полотенцем.

— Женечка…

Поворачивается.

Пощечина. И молча мимо.

Так, да?..

По щекам получал только от неё.

Несколько раз. Всегда за дело.

Как и сейчас.

Иду следом.

Ловлю ее в комнате у стола. Сразу перехватывая руки во избежание рецидивов.

Оскаливается!

— Туманова…

— Пошел прочь.

— Нет.

Сканирует…

Мне ровно внутри. Ты не найдешь там ничего, куда ударить, — отрицательно качаю ей головой.

— И я не стану извиняться за то, что произошло. Я делал так, как чувствовал. Спасибо, что ты со мной. Несмотря на всё, что происходит. Не представляю, как тебе тяжело.

В ее взгляде много всего. Не только сиюминутная ненависть. Это эмоциональная пыль, мы сдуем ее. Там еще и много чего другого. Но оно так спрятано, что я не могу распробовать! Очевиден еще только страх.

Нет! Этого не надо!

— Я знаю, что тебе страшно. И всё еще больно за наше прошлое. ВСЁ ИЗМЕНИЛОСЬ. Позволь мне управлять нашей жизнью.

— Тебе нужно к психиатру, — спокойно, отстранено.

— Я там уже был.

— И что — это он посоветовал насиловать меня, чтобы доказать себе, какой ты отважный?

— Нет. Он посоветовал никогда не встречаться с тобой больше.

— Хороший специалист.

Сжимаю ее кисти.

— Прими… — целуя по очереди ладони и пальчики. — …наше… будущее.

— БЕЗ детей. Совместных.

— А если это случится спонтанно, Женечка. Как тогда?

— Этого я не допущу.

Ну да… Будешь опять бояться этого и ненавидеть меня за это. Пока не сорвешься.

— Олег, приди в себя! Не хочу я больше детей!

— Я хочу.

— Это твои сложности! При чем тут я?! — срывается, выдергивая руки. — Женись! И пусть жена тебе рожает хоть выводок! Чертов эгоист! Манипулятор!

— Мамуля…

Застывает в дверях Ася.

— Вы ругаетесь?

Одновременно разворачиваемся. Женя застывает, захлопнув рот.

— Мы не ругались.

— Мамуля кричала… — испуганно. — Это плохо! Нельзя!

— Мамуля немного расстроилась, Ася. Но уже всё. ДА?

Кивает. Нервно.

Отворачивается к столу. Отрывает липкий стикер. Взмах ручкой. И припечатывает мне на грудь, с приличным шлепком.

— Ася, пойдем, я тебе хлебушка горячего дам…

Сбегает.

Отрываю: «Подлец!».

Согласен. Но по-другому мы эту задачу не решим.

Надо как-то срочно снимать напряжение.

Накидываю куртку, обуваюсь, беру ключи. Прогуляюсь, сделаю дубликат. Нам надо остыть. Ей надо остыть.

Ася выходит с кружкой молока и куском хлеба.

Смотрит. Хмурится.

Вздыхает.

— Ты теперь как папа нас бросишь? — губы дрожат.

Ну пи**ц…

И мы смотрим друг на друга.

Надо ведь что-то сказать!

Снимаю куртку. Разуваюсь.