Танго под прицелом

Сделав над собой нечеловеческое усилие – в буквальном смысле, кстати, – я поднялась из кресла и подошла к мужу, курившему, облокотившись о перила террасы. Положила руки на плечи, прижалась, чувствуя знакомый, но теперь почему-то отталкивающий аромат туалетной воды:

– Костя… прости меня, я, видимо, перегрелась… такая жара… – Мои руки скользили в расстегнутый ворот белой рубашки, и я еле сдерживалась, чтобы не вцепиться ногтями ему в грудь.

Он перехватил меня за запястья, развернулся и привлек к себе:

– Почему ты всегда заставляешь меня злиться, Мария?

– А ты злишься? – Я смотрела ему в глаза и в них читала – убил бы.

– Я? – Он провел пальцем по моей щеке, спустился по шее в вырез сарафана. – Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты не забывала, кому принадлежишь.

Как можно забыть об этом…

Потом мы лежали в прохладной спальне, Костя прикурил две сигареты, одну из них сунул мне и проговорил:

– Через неделю мы едем в Питер.

Это было сказано небрежным тоном, словно невзначай, случайно, но я-то чувствовала – он ждет от меня реакции, ждет, что я запрыгаю до потолка, брошусь ему на шею с благодарностями, но я молчала.

Молчала – хотя внутри все переворачивалось от счастья. Поездка в Питер – что могло быть лучше? Единственная помеха – Костя. Он мне в этом городе был абсолютно не нужен. Питер принадлежал нам с Марго, именно она впервые утащила меня туда, хотя и прежде мне доводилось бывать в Питере на различных конкурсах. Правда, это было давно, еще когда я танцевала и участвовала в соревнованиях разного ранга. Но такого Питера, как подарила мне Марго, я никогда не знала.

– Что ты молчишь?

– А что я должна сказать? Ну поедем.

– Ты какая-то странная, Мария. В последнее время мне все чаще кажется, что ты скрываешь от меня что-то. – О-па, а вот это лишнее… Потому что – да, скрываю.

Я перевернулась на живот и уперлась в грудь Кости подбородком:

– Ну что ты… Что мне скрывать? Прыщик на лбу? Глупости такие… Я нигде не бываю, ни с кем не общаюсь – ты ведь сам видишь, я даже из дома не выхожу почти, разве что с тобой.

Он внимательно изучал мое лицо, и я в душе благодарила бога за актерские способности, презентованные мне авансом. Я никогда не хотела реализовывать их на сцене, зато очень часто вынуждена была делать это в жизни – как сейчас.

– Я везу тебя туда не просто так… – выдержав многозначительную паузу, Костя продолжил, словно не замечая, что я сделалась каменной от этих слов. – Ты поможешь нам с Ариком.

– Мы договаривались… – начала было я с металлом в голосе, но это был явно не тот момент.

Костя накрыл мой рот рукой и продолжил:

– О чем мы договаривались, я помню. Но сейчас ситуация сложилась так, что мне нужны деньги – много и сразу. И взять их я могу только одним способом. И для этого мне нужна ты.

– Костя… – прогнусила я сквозь его пальцы, по-прежнему закрывавшие половину моего лица. – Ты обещал… Продай мою машину, мне все равно некуда ездить на ней…

– Помолчи. Тебе ничего не угрожает. Ты ведь понимаешь, надеюсь, что я не стану рисковать тобой – ты моя жена, я тебя люблю. Но сейчас ты должна помочь мне. Все. Мы больше не будем обсуждать эту тему. Через неделю улетаем, продумай свой гардероб. Ты должна быть яркой и броской, чтобы прохожие сворачивали шею и пускали слюну.

Он встал и ушел в душ, зашумел там водой, а я, как была, вышла на террасу и опустилась в кресло. Солнце неприятно жгло кожу, слепило глаза, они начали слезиться, но я словно не замечала этого.

Я курила, глубоко вбирая дым в легкие, и чувствовала, как мне хочется плакать. Костя собирался провернуть какую-то очередную аферу, используя при этом меня, но не потрудился даже объяснить, что и как, лишний раз подчеркнув, насколько я зависима от него, до какой степени принадлежу ему. Это внезапно разозлило меня и заставило проглотить слезы и встать из кресла.

Всю ночь я, запершись на чердаке, стучала по клавиатуре компьютера, сбрасывая написанные куски текста в свой интернет-дневник и тут же уничтожая файлы в компьютере. Осторожность никогда не мешала, особенно если ты вдруг решила вывести своего собственного мужа на чистую воду. И вдвойне – если твоего мужа звали Костя Кавалерьянц.

Всю неделю у нас провел Арик, специально прилетевший из Бордо, где обосновался, оставив жену и трех дочерей в Сибири. Мать их тоже осталась там, и никакие Костины уговоры не заставили пожилую женщину изменить решение.

Я не принимала участия в обсуждениях – я вообще не была для их матери невесткой, Аревик Вартановна не замечала меня на семейных праздниках, проходила мимо, столкнувшись случайно в городе. Я была русская, Костя женился на мне без ее одобрения и даже вопреки ее бурному несогласию.

Мне дела не было до ее отношения, тем более что продолжать род Кавалерьянцев я ну никак не планировала, чем, кстати, еще сильнее настраивала против себя свекровь.

Арик чувствовал себя в нашем доме почти хозяином, то и дело указывал Долорес на какие-то мелочи вроде сдвинутого с места подсвечника или золы в камине.