Танец тюльпанов

— Подобные букеты появились на могилах жертв последних преступлений. — Она посмотрела прямо на лейтенанта. — Связь очевидна.

Помбо сделал глубокий вдох.

— В обоих случаях?

Кивнув, Сестеро повернулась к Пилар Отеро.

— Были ли ваша сестра или кто-то из ее семьи связаны с бандой Мейраса?

Женщина нахмурилась и недоуменно посмотрела на лейтенанта.

— Кто это?

— Наркоторговцы с побережья Ароуса, — пояснил Помбо и повернулся к Сестеро. — Разумеется, они не имеют к этому никакого отношения. Это обычная семья. Не все в Галисии занимаются наркотиками. Это все ваши стереотипы.

Сестеро прикусила язык. Лучше промолчать. Но она ничего такого не имела в виду.

— Не замечали ли вы чего-то странного в поведении Исабель в последние месяцы или недели до ее смерти?

Пилар грустно покачала головой. За ее спиной виднелась надгробная плита. На старом камне были вытесаны имя Исабель Отеро и дата смерти. Мох, который покрыл плиты ее родителей, еще не успел добраться до нее. Отсюда, как от любой другой могилы, веяло печалью.

— Она так радовалась моему выздоровлению. Я была серьезно больна… Мы хотели отправиться в путешествие, чтобы отпраздновать. Сначала речь шла о Париже, она всегда хотела там побывать, но затем мы вспомнили о Бильбао. Мы не были там с детства, но говорят, что все там так изменилось…

При этих словах Сестеро напряглась. Если интуиция ее не подводит, то в деле появилась ниточка, за которую следовало потянуть.

— Я и не знала, что вы жили в Бильбао.

Сжав губы, лейтенант покачал головой — он тоже этого не знал.

— Я там родилась, а мою сестру привезли туда, когда ей было два года. Мы жили в Дуранго. Мой отец был инженером и работал на бумажной фабрике в Аморебьете, — объяснила женщина, явно не придав этому никакого значения.

Сестеро набросала в уме карту. Дуранго, Аморебьета, Урдайбай — треугольник, где все находится в пределах нескольких километров.

— Когда вы вернулись в Галисию?

— Уже в молодости. Мы там выросли. Мне было шестнадцать, а моей сестре девятнадцать. Отец умер, и оставаться там не было смысла. Мама скучала по своей семье.

— От чего умер ваш отец?

На лице Пилар отразилась печаль. Она повернулась, чтобы прочесть имена на надгробии, — для нее этот кусок мрамора значил куда больше.

— Авария на фабрике… Это было очень тяжело. Он ушел утром и так и не вернулся. Просто позвонил его коллега, чтобы сообщить нам новости… Но они повели себя достойно. Выдали матери тридцать тысяч песет и предложили сестре работу. Мне тогда было всего четырнадцать, и мне пришлось учиться дальше.

Лейтенант схватил Сестеро за предплечье и отвел ее на пару метров.

— Неужели правда нужно давить на раны прошлого? — проговорил он вполголоса. Его укоризненный взгляд был очень красноречивым.

— Мы нашли совпадение в географии. Разумеется, здесь нужно копать дальше. Дайте мне еще пару минут.

Помбо вздохнул. Он остался при своем мнении, но все же неохотно кивнул, позволяя ей продолжить.

— А где умерла ваша мама? — спросила Сестеро, вернувшись к Пилар.

— Здесь, у себя на родине. Всего через четыре года после смерти отца. Она не смогла смириться с этим. Врачи сказали, что это был сердечный приступ, но я уверена, что она умерла от горя. Она потухла и превратилась в собственную тень, ничего не осталось от той сильной и решительной женщины. Прошло чуть больше года с момента нашего возвращения.

Позабыв карту, Ане запоминала все подробности.

— То есть вы втроем вернулись в Галисию? Мне казалось, Исабель начала работать на фабрике.

Сестеро не понимала, зачем молодой женщине, у которой есть работа и упорядоченная жизнь в Дуранго, бросать все и ехать вслед за матерью обратно в родную Галисию.

— Исабель тоже очень переживала из-за смерти папы.

Возможно, в этом был смысл. Нелегко каждый день пересекаться на работе с машиной, которая лишила жизни твоего отца.

— Мы ведь уже достаточно ее побеспокоили, правда? — вмешался Помбо, заканчивая разговор.

Женщина покачала головой. В ее глазах заблестели слезы, она была близка к тому, чтобы зарыдать.

— Ничего страшного, лейтенант. Все, что угодно, лишь бы помочь… Моя бедная Исабель! — Вот и первая слеза. Она стекала по правой щеке, пока Пилар не стерла ее рукой. — Больнее всего осознавать, что она сделала это ради меня. Это я должна была быть в том гробу.

Сестеро не поняла, о чем она.

— Почему?

Помбо вскинул руки.

— Думаю, достаточно. Все это есть в стенограммах допросов, — раздраженно отрезал он.

Но Пилар его не слушала. Ей хотелось выговориться.

— Я вылечилась от рака, а она дала обет святой Марте, что примет участие в шествии, если та спасет мне жизнь… Она была очень набожной. Бедняжка умерла, чтобы спасти меня.

— Ну все, хватит бередить душу, — произнес Помбо не терпящим возражений голосом. Положив руку на спину Сестеро, он подтолкнул ее к выходу. — Прошу прощения, Пилар. Я искренне сожалею, что заставил вас снова пройти через все это.

Сестеро поблагодарила женщину за сотрудничество, и та разрыдалась еще сильнее.

— Пожалуйста, поймайте убийцу. Моя сестра была хорошей женщиной.