Тамерлан. Хромец против русского чуда

После завтрака войско вышло за Перекоп и, пройдя немного по Муравскому шляху, разделилось. Большинство повернуло на восток, и обозы с ними. А остальные – на север, вместе с Тимуром – налегке, верхами.

В степи между Доном и Днепром не было так удушающе жарко, как в Крыму. Вперед, к боевому охранению, по приказу Тимура выдвинулись следопыты из горного отряда.

– Ищите, где прошел отряд Тохтамыша. След должен быть, и не более чем двухдневный.

Следопыты и в самом деле отыскали в траве относительно свежий след. По нему и двинулось войско Тимура.

Шли ходко, меняя на ходу коней.

След сначала шел на север. К исходу дня обнаружили следы лагеря. По утверждениям следопытов, здесь еще вчера был бивуак, где отдыхали несколько десятков тысяч человек.

Эмир обрадовался известию. Все сходится: давность следа, численность воинов. Но небольшое сомнение оставалось. Надо продолжить преследование, в любом случае впереди – враг. Кулы Тимура здесь не проходили. Черкесы не забираются так далеко, стало быть, татары, Тохтамыш.

Разбили лагерь, приготовили еду, поскольку весь день гулямы ели только подсохшие лепешки да сухофрукты. Вяленого мяса и сыра – этих привычных продуктов не было.

Вскоре след изменил направление, повернув к Днепру, на запад. «Хан хочет уйти в Литву, – мелькнула догадка у эмира. – Успеем, впереди широкая река, и быстро переправиться им не удастся».

Войско Тимура шло быстро и остановилось на ночевку уже поздно ночью. Утром эмир проснулся с первыми лучами солнца и тут же приказал выступить. Не поев, едва успев оседлать коней, гулямы на рысях поскакали по следу.

И удача улыбнулась Тимуру. От боевого охранения прислали гонца – впереди обнаружены татары. Они стоят лагерем на берегу небольшой речки, готовятся к походу. Как потом оказалось, речка называлась Узи и была притоком Днепра.

Эмир тут же приказал кулу Нур-ад-Дина обойти татар слева, Сейф-ад-Дину – справа, а сам он вместе с кулами Османа и Сулейман-шаха ударит в лоб.

Так и получилось. Татары заметили воинов Тимура, вскочили на коней и кинулись во встречную атаку.

Тимур поморщился. Встречный бой – самый жестокий и кровопролитный. В первых рядах после копейного удара живых не остается. Успех предопределяет только разгон, чтобы ударить конской массой, и количество рядов в конной лаве.

Татары не стали разделяться, ударили в лоб всем войском. Звон оружия, крики раненых и умирающих, ржание коней – шум получился оглушительным.

На начальном этапе татарам удалось смять первые ряды гулямов, и они стали прорубаться вперед. Боевое построение Сулейман-шаха и Османа стало прогибаться. Но исход решили кулы Сейф-ад-Дина и Нур-ад-Дина, зашедшие с флангов и ударившие в тыл. Татары оказались в окружении, в кольце. Они рубились яростно и отчаянно.

Тимур, привстав на стременах, пытался увидеть ход боя, а главное – бунчук и знамя Тохтамыша. Но тщетно. Неужели хана здесь нет? Или он направил в бой своих ордынцев, а сам, пока Тимур вел бой, опять скрылся? Подлая собака! Почему его не покарает Аллах?

Обе стороны несли большие потери. Татар было значительно меньше, но каждый из них дрался, как лев.

С правого фланга раздались яростные крики, звон оружия. Группа татар в несколько тысяч всадников вырвалась из окружения и, нахлестывая коней, оставив поле боя, уходила на север.

«Пусть, – решил Тимур, – догоним завтра. От нас не уйдут. Наши лошади устали, им нужен отдых. Да и пленных допросить надо – с ними ли Тохтамыш?» Это сейчас интересовало эмира больше всего.

Бой стих. Эмир, покачивая головой, недовольным взглядом обвел степь. Слишком много убитых! Если такие стычки будут происходить регулярно, у него не останется гулямов. Может, он зря послал воинов на Азак? Но сделанного уже не вернешь. Сейчас его и другие кулы, что ушли с обозом, разделяет не меньше сотни фарсангов.

К эмиру подъехал Нур-ад-Дин.

– Мы рубили их, о повелитель, разбили их! Прикажешь убить пленных?

– Сначала мы должны их допросить. Чьи это воины, где Тохтамыш? И чью палатку я вижу впереди – в лагере, брошенном противником?

– Сейчас узнаю.

Нур-ад-Дин, взяв воинов, поскакал к лагерю татар, однако вскоре вернулся, ухмыляясь.

– Великий эмир! Это войско бека Ярык-оглана, а в шатре – его жены и дети. Тохтамыша с ними не было, его не видели после битвы на Тереке.

– Надо же! – удивился эмир. – Бросил семью!

Эмир тронул поводья, и конь послушно пошел вперед. Телохранители следовали за ним неотступно.

У небольшого шатра эмир остановил коня, спрыгнул и вошел внутрь. На кошме и в самом деле сидели испуганные женщины, прижимая к себе детей. Одна из них неожиданно вскочила, выдернула из ножен за поясом кинжал и приставила к своей груди.

– Не подходи, чужеземец, иначе я себя убью!

– Ты знаешь, кто я? – спросил Тимур.

Женщина, вначале не обратившая внимания на хромоту эмира, побледнела, и рука ее с кинжалом безвольно опустилась.

– Ты – Тимур?

Глаза всех – женщин и детей – расширились от страха. Перед ними стоял сам Тимур, великий Железный Хромец, сотрясатель Вселенной. Грозный и жестокий воин, при одном упоминании имени которого бледнеют и трепещут целые народы.