Там, за горизонтом

– Принимай гостей, – источая свет от улыбки, растянутой от уха до уха, вслед за котами поднялся на третий этаж Владимир.

Ткнув в сторону трущихся о ноги Боярова хвостатых питомцев, он добавил:

– Твои зверюги, Палыч, как чуяли, что мы за тобой собираемся. Забрались в машину и ни в какую не собирались обратно. Сашку с Лизой мы насилу удержали дома, а с этими бандитами никакого сладу. Пришлось взять с собой.

– Вижу уже, – ответил Михаил, пошатывающийся от двойного напора. – Ну всё, Рекс, Зена, молодцы. Ох, поганцы, с ног же свалите… Всё-всё, отставить нежности, никуда я не денусь…

– Да, ребятки, гляжу, досталось вам, – улыбка стекла с уст Владимира. Костыль Татьяны и бинты Михаила, наполовину превращённого в мумию, как бы наводили на размышления.

– Живы, а это самое главное, – сквозь слёзы облегчения улыбнулась девушка.

– Верите, нет, я ни минуты не сомневался, что вы просто так не сгинете. Не тот ты человек, Палыч, чтобы дать себя угробить и утонуть.

– Ага, «оно» не тонет, – таки сел на пол Михаил, продолжая наглаживать и почёсывать мурчащую парочку.

– Тьфу на тебя, – отмахнулся Мирошкин. – Не скрою, за Танюшу ещё переживал, чего мы только с бабами не передумали – жуть, из песни слов не выкинуть. А за тебя, чертяка, держал пальцы скрещенными. Вы не представляете, что у нас началось, когда Сашка разглядел твои сигналы. Я думал, народ дом вверх дном перевернёт и по брёвнышку разнесёт. Мы каждый день к дороге мотались, уровень воды проверяли. Ума не приложу, как мы тогда из города успели свалить, дорогу буквально за нашими спинами затопило. Промухай чуть, и амба, волна, как в голливудском блокбастере, пёрла. Кстати, видно, не одни мы в городе, ребятки. Игорёк и Витька внизу с пулемётом остались, так что собирайтесь в темпе вальса, и чешем отсюда.

– Кого-то видели?

– Следы на дороге видели, – стал серьёзным Владимир, на лицо которого набежала тень беспокойства.

– Отставить панику, это я реанимировал уазик и, пока не нарвался на приключения на собственный зад, мотался к объездной трассе.

– Фу-ух, – с видимым облегчением выдохнул Владимир, снимая с пояса рацию и вызывая парней в машине. – Отбой тревоги, парни, это свои наследили. Свой. Там УАЗ во дворе с армейскими номерами, рисунок протектора сравните. Как поняли?

– Поняли, – голосом Игоря Вебера отозвалась рация. – Сравнить рисунок протектора.

– Рисунок совпадает, – через минуту ожила рация.

– Гора с плеч, – театральным жестом утёр лоб Владимир. – Собирайтесь, соколики, как бы чего опять не приключилось, пока вы тут телитесь.

Уже сидя в машине, Михаил обратил внимание на поведение сфинксов. Если раньше Рекс никому не позволял чесать себя за ушами, отдавая эту привилегию любимому хозяину, то сейчас спокойно отнёсся к тому, что Татьяна без спроса поглаживает морщинистую голову. Кошки ещё в квартире как-то странно принюхивались к девушке и теперь демонстрируют ей лояльность. Половину дороги Бояров размышлял над поведением питомцев, чьим «папой» его называли в глаза и за глаза, пока не решился задать девушке один щекотливый вопрос:

– Танюша…

– Да? – Машина качнулась на очередной кочке, и Татьяна всем телом навалилась на плечо Михаила.

– У тебя, солнце моё, когда «эти дни»? – спросил он шёпотом.

Стрельнув в него взглядом, сердечная зазноба принялась загибать пальцы. Тихо выругалась, сбившись из-за тряски, пересчитала опять и ошарашенно воззрилась на Михаила.

– Поздравляю нас, – шепнул Михаил, поцеловав горячий лоб подруги, тихонько пискнувшей от дошедшего до неё осознания смены личного статуса.

– Но как? Как ты догадался?

– Они подсказали, – Михаил кивнул на сфинксов. – Вспомни, когда Рекс дозволял чесать себя? Не можешь. Правильно не можешь, да и обнюхивали они тебя подозрительно долго, вот я и задумался об их поведении. То, сё, покумекал.

– Спасибо, котятки…

Михаил подтянул Татьяну к себе и обнял за плечи.

– Миша, что теперь будет с нами?

– С нами всё будет хорошо, солнце моё.

– Эй, голубки, вы чего там шепчетесь с такими загадочными рожами? – объезжая засыпанный илом и песком автобус, посмотрел в зеркало заднего вида Владимир.

Внедорожник ровно порыкивал, разбрызгивая непросохшую грязь из-под колёс.

– Ты рули давай, Шумахер, – отозвался Михаил, по-прежнему прижимая к себе Татьяну.

– Ясно с вами всё… – во все тридцать два зуба ощерился водитель железного коня.

Дома Михаил долго успокаивал рыдающую Лизу, Санька при встрече не проронил ни слезинки, хотя и у него глаза были на мокром месте.

– Спасибо, сын, – юношеская мозолистая ладонь утонула во взрослой забинтованной лапе.

Отпустив руку сына, Михаил подтянул детей к себе и крепко обнял обоих.

Спустя четыре дня после возвращения в родные пенаты, река вздыбилась второй волной пришедшего с верховьев паводка. Где-то не выдержала очередная плотина.

Наблюдать за эпическим зрелищем катящегося по земле водяного вала с вершины каменного утёса было интересно и увлекательно, но угодить повторно в его объятья желания абсолютно не возникало. Чудо, что они с Татьяной выжили и не пошли на корм ракам и прочей ихтиофауне.