Там, на сухой стороне

Не скажу, чтобы это мне очень нравилось. Честно говоря, мне это совсем не нравилось. Всякий раз, выходя из дома, мы переступали через то место, где лежал мертвец. Меня так и пробирало.

Отец сказал:

- Не обращай внимания, сынок. Тому человеку только понравилось бы, что кто-то пользуется тем, что он построил. Ни один умелец не станет строить для того, чтобы потом оставить ветру и дождю. Он строит для того, чтобы пользоваться этим и было бы стыдно бросить все без хозяйского глаза на верную разруху.

- Но поблизости отсюда нет ни одного соседа.

- Но нам сейчас и не нужны соседи. Нам нужно время и силенка. Если эта земля так богата, как я думаю, то соседи появятся. Но только когда они придут, они увидят, что мы уже застолбили себе изрядный кусок земли.

- А вдруг индейцы вернутся?

Он только посмотрел на меня.

- Сынок, твой отец хоть и не такой пройдоха, как некоторые другие, но он достаточно умен, чтобы знать, что индейцы снимают с убитых одежду, потому что она им нужна.

- Но ведь его одежду не взяли,- сказал я, желая поспорить.

- Ты прав. Взяли не одежду, а что-то другое. Ты помнишь его карманы, малыш?

- Они были вывернуты.

- Точно! Значит, кому-то было дело до того, что лежит у него в карманах. Деньги и так далее. Индейцы в этой части страны не делают денежных запасов. Им нужны товары. Им нужны вещи. В их вигвамах нет денег.

- Ты хочешь сказать, что это были не индейцы?

- Я не видел ни одного следа мокасина, сынок. Но зато предостаточно следов сапог. Этого человека убили не индейцы. Это были белые.

Отец сказал это за ужином и меня так и пробрал озноб. Если это были не индейцы, тогда мы в опасности, потому что индейца нетрудно узнать. Его видно за версту. Но белого? Кто может отличить хорошего белого от плохого?

Я поделился своими опасениями с отцом. Тот посмотрел на меня и ответил:

- Сынок, если увидишь здесь чужих, сразу же скажи мне, слышишь? И если заметишь их первым, немедленно беги с глаз долой.

У меня не было времени, чтобы хорошенько обдумать все это, потому что мы много работали. Казалось, отец словно чувствует какую-то вину перед мертвецом, так как он работал куда как упорнее, чем раньше - от темна до темна. И я вместе с ним.

Мы отмерили четыре участка земли - четыре квадратных мили полей, лесов и лугов, по которым протекал ручей.

Мы посеяли кукурузу и немного овощей - акров сорок кукурузы и примерно акр отвели под огород. Здесь было много разных ягод.

Но мне никогда не забыть того мертвеца.

Незнакомец появился один.

Это был высокий, худощавый мужчина с сухим, смуглым лицом и высокими скулами. На нем был одет черный, купленный в магазине костюм, на голове повязан шейный платок - совсем как на картинках, где рисовали старых пиратов. Черные сапоги его были начищенными, но изрядно запыленными. Он ехал на прекрасном вороном коне с бело-розовым носом.

Он остановился вдалеке, и тогда-то я его заметил. Он приподнялся в седле, закрыв глаза ладонью от солнца, и рассматривал меня и отца, который в это время работал мотыгой в кукурузе.

- Па? - тихо сказал я.

- Все в порядке, сынок, я его вижу.

Поблизости от дома, в кустах отец припрятал винтовку в чехле, и теперь, продолжая работать мотыгой, двинулся в том направлении, однако незнакомец уже подъезжал, ведя в поводу заводную лошадь... точнее, вьючную, которую я раньше не заметил. Наверное, она стояла за его вороным.

Он подъехал к дому, свободно сидя в седле, и я увидел, что у него тоже есть винтовка в чехле. Рядом с рукой. Из-под пиджака виднелся краешек кобуры.

Отец был недалеко от дома, но он не стал подходить, а встал у кустов, где у него лежала винтовка. Незнакомый мужчина подъехал поближе.

- Ничего, если я попрошу у вас попить? Мы приехали издалека, очень хочется воды.

Отец взял винтовку и зашагал к дому, оставив мотыгу лежать на земле.

- Пейте сколько угодно, - сказал он. - Дорога, небось, пыльная.

Черты лица незнакомца немного разгладились, как будто он собирался улыбнуться, да только мне показалось, что он не слишком-то привык улыбаться.

- Да, это точно. Похоже, все мои дороги пыльные. - Он мельком огляделся. - Это ранчо Чантри?

- Так его называют.

- Вы Чантри?

- Нет. Когда мы сюда приехали, ранчо было заброшено, а на крыльце лежал мертвец. Мы его похоронили и решили остаться. Слишком уж хорошее место, чтобы оставлять его пустым. - Отец секунду-другую помолчал. - Даже если бы земля не была такой богатой, я бы, наверное, тоже остался. Этот Чантри, если это он выстроил ранчо, был хорошим мастером. Жаль было оставлять его на разруху.

Мужчина пристально посмотрел на отца.

- Славно сказано. Думаю, Чантри был бы не против.

Он попил из подвешенного у дома бурдюка. Вода была холодной и вкусной; я знал, как приятно пить такую воду после долгой и жаркой дороги.

Отцу незнакомец понравился сразу, я это понял с первого взгляда. Он выглядел одиноким и неприступным, но была в нем какая-то теплота, как будто томившаяся в нем жажда дружбы искала выхода.

- Можете остаться на ночь, - сказал отец. - Поблизости жилья нет, кроме того, места тут дикие...