Там, где нас нет

Эмити велела себе сохранять спокойствие, дабы не усугублять проблему очередными глупыми поступками. Папа вернется за ней через несколько секунд. Самое большее, через минуту. Разве что ключ потерялся, сломался или у него села батарейка, ведь не исключено, что в нем все же есть батарейка. Конечно, ничего такого не случится, но нужно учесть все варианты, даже самые провальные, ибо человек всегда должен быть готов к самому худшему. Персонажи книг всегда готовятся к худшему, но это самое «худшее» случается крайне редко. Отважные девочки и доблестные герои погибают лишь в двух случаях: если в их смерти есть глубокий смысл или если книжка отстойная. Но если книжка отстойная, никто не станет ее читать, а глубокий смысл… да, некоторым он нравится, но не пихать же его в каждый роман на свете!

За окном снова пронеслось что-то визжащее. От воздушного потока задрожали стекла.

С улицы донесся грохот, зловещий звук, честное слово, и Эмити показалось, что она слышит шум на первом этаже гостиницы, там, где убийцы устроили выставку черепов и костей.

Вдруг она поняла, что если они с папой жили в этом мире – ведь живут же они в других мирах, – то их кости тоже рассортированы по комнатам с трофеями. Может, она даже видела собственный череп или позвоночник, видела, но не узнала. Стоп, это нездоровые мысли. Если думать в таком ключе, можно сойти с ума. Папа вернется, а ты тут совсем свихнулась.

Из-за штор Эмити не видела, что творится снаружи. С одной стороны, не следует подходить к окнам, но с другой – как определиться с оборонительной стратегией, если не знаешь, что тебе грозит? А без оборонительной стратегии тебе пипец.

Не включая фонарика, она подкралась к ближнему окну. Шторы с черной окантовкой были тяжелые, сырые, покрытые вонючей плесенью. Морщась от отвращения, Эмити двумя пальцами сдвинула одну из них и посмотрела вниз, на город, совсем недавно бывший тихим и безжизненным, словно кладбище.

В небе роились дроны всевозможных размеров и конфигураций – быстрые, маневренные, хищные. На первичной Земле она таких не видела. Должно быть, сейчас эти смертоносные машины охотились на людей: на Эмити и ее отца.

По Прибрежному шоссе, мимо гостиницы, к центру города маршировал легион кошмарных созданий – по меньшей мере сорок насекомоподобных тварей футов семь в длину, три-четыре в высоту, каждая на шести ногах. Некоторые из них сворачивали в переулки. В лунном свете и перемигиваниях дронов сверкали стальные тела и стальные же многосуставные конечности, и двигались они плавно, а у живых насекомых движения резкие и дерганые. Не жуки, а роботы в жучином обличье. Некоторые оставляли за собой облака зеленого газа – по всей видимости, ядовитого – на тот случай, если в полуразвалившихся зданиях затаились люди.

Теперь Эмити поняла, что в этом мире, где технология развивалась гораздо быстрее, чем у нее дома, произошло именно то, о чем предупреждают многие специалисты-технари. Искусственный интеллект стал умнее своих создателей и вышел из-под контроля. Сложнейшие роботы, созданные для ведения войн и выполнения обременительных работ, сочли обременительными своих смертных хозяев и уничтожили их с механической жестокостью.

Неужели люди, населявшие этот мир, не понимали, что им грозит? Это же очевидно, как какашка на свадебном торте. Осознав себя, свою самость, искусственный интеллект неминуемо превратится в абсолютное зло, потому что он бездушен. Машины мыслят иначе, чем люди, и это никак не изменить. Жизнь в человеческом теле с пятью органами чувств, осознание того, что однажды ты умрешь, – все это порождает эмоции, недоступные никакому механизму: сочувствие, жалость, любовь – эмоции, необходимые для того, чтобы проявлять милосердие. Может, люди в этом мире были не очень начитанные, или же здесь не написали романов о восстании машин, и все погибли только потому, что в библиотеках у них была одна дурацкая макулатура.

Железная поступь безжалостных механизмов повергла Эмити в ужас. Все, хватит смотреть на улицу. Она разжала пальцы, и штора вернулась на место.

Отойдя от окна, девочка непроизвольно прошептала: «Папа?» – словно папа сумеет найти свою дочь по звуку ее голоса.

Он уже должен был прийти. Наверное, ключ опять завис на поиске маршрута.

Так, не волноваться. Папа не бросит ее в беде. На него можно положиться. Должен же быть хоть кто-то, на кого можно положиться. Иначе никак.

57

Дверь распахнулась. На пороге стоял здоровенный мужчина в костюме и при галстуке. Он шагнул в комнату, щелкнул выключателем на стене, и в номере 414 стало светло.

В правой руке у Джеффи был ключ ключей. В левой, спрятанной за бедром, он сжимал пистолет.

Взгляд у охранника был озадаченный, словно он ожидал увидеть здесь кого-то другого. Мужчина посмотрел на перевернутый стул, на разбитое зеркало, обвел глазами всю комнату и спросил:

– Что вы здесь делаете?

Джеффи не умел врать – никогда, даже в самые критические моменты. Больше всего ему хотелось, чтобы этот мужчина поверил его словам.