Там, где хочешь

Ноэль встал за спиной:

— Вот ты где… Не холодно?

Снял пиджак, на плечи накинул. Поцеловал в шею:

— Я на минуту. Андрей ждет.

— Андрей?

— У меня русский парнишка работает. По-своему любопытная история, расскажу.

В два часа дня Денис появился в скайпе. Отстучала:

«Что я могу для тебя сделать?»

«Ничего. Жду, когда пройдут промывания, и, может, оцепенение уйдет. С сиделкой легче, я пользуюсь твоей свиньей Марго. Пока».

Появился уже к вечеру.

«Ты забыла тут ipod. Не думай, что потеряла».

«Как ты?»

«На сегодня отошел. Слухи о моей смерти были сильно преувеличены».

«Я рада…»

«У мамаши в Праге обнаружилась русская знакомая, одинокая мамзель тридцати трех лет, с ребенком. Недюжинный интерес проявляет, зовет в гости. Решил смотаться».

Непонятно, что больше задело — его тон или «мамзель».

«Ты ей сообщил, что дамочки с довеском тебя не интересуют? Или это вето только на меня распространялось?»

Расхотелось сожалеть и раны зализывать. Едва очухался — играться принялся. Ревность вызвать хочет, что ли.

«Да ладно, с мамзелью пока не говорил. Может, там и ребеночка нет».

Спустя четыре часа она сидит в «Трех Ступеньках» и слушает оставленное сообщение. Наворачиваются слезы, как днем, когда смотрела на мертвый фонтанчик.

11

— Так вот, насчет Андрея… — Ноэль задержался взглядом: — Все в порядке?

Смотря у кого.

— Да. И что Андрей?

— Не уходи от ответа. Мы не для того по отелям мыкаемся, чтобы врать друг другу.

— Денису плохо.

— Так позвони ему.

— Сказать нечего…

У Ксеньки подруга все жалела своего бывшего, тот по пьяни бегал плакаться. Это надоело ее бойфренду, и он вещи собрал.

Но сказать и правда нечего. Только то, что вечно болеть не будет, но это Корто и сам знает, с его-то цинизмом.

— Расскажи про Андрея.

Андрей был знакомым Аннагуль. Выучился информатике в Новосибирске и работал в Ашхабаде шофером, поскольку российский диплом работодателей не впечатлял. А Ноэлю программист требовался. Элизабет стояла насмерть в префектуре, доказывая, что русский из Туркменистана — незаменимый специалист. Так и оказалось.

— Уходит позже всех, гоню его всякий раз. До дома ему полтора часа на перекладных.

— А почему он в Везинэ не переедет?

Ноэль махнул рукой:

— Он жил тут — сперва у моих родителей, потом мы ему квартиру нашли. А три года назад встретил Веру, она из Парижа отказалась за город ехать. Дома с ребенком сидит — могла бы пойти навстречу…

— А ребенок общий?

— Нет. Похоже, с Андреем ей просто удобно: на все готов, зарплата хорошая, девочку дочерью называет.

— Да?.. Познакомь меня с человеком, который согласен женщину с ребенком принять. Мне на таких не везло. Хоть пальчиком потрогаю.

Ноэль нахмурился.

— Я бы не посмотрел, есть у тебя ребенок или нет. Потрогай меня.

— Спасибо, Ноэль, — скользнула пальцами ему по руке.

Когда официант принес счет, телефон пискнул: эсэмэска.

«Отправь мне два слова: “всё ОК”, и я с этим пойду спать».

«Всё ОК, Денис. Спокойной ночи…» — произнесла про себя как можно мягче, но на экране телефона это были пять банальных слов без цвета и тепла.

12

— Давай я комнату в «Трех Ступеньках» сразу на неделю сниму, улитка, — Ноэль кивнул на Маринин рюкзак.

— А потом? Невозможно же в отеле жить! Даже чайник не вскипятишь. И вещей у меня с собой минимум, а куда их, если из Нуази забрать?

Ноэль тормозит у своего дома — чистую рубашку взять. Спросила осторожно: может, родители позволили бы перекантоваться у них? «Вы же на разных этажах…» Усмехнулся: «Если хочешь чайник кипятить, разминуться не удастся — кухня одна». — «А я и не думала их избегать». Ничего не ответил.

Странно, Андрей же у них жил. Аннагуль тоже — когда забеременела и после родов. Даже при том, что Ноэль не появлялся.

— Я в Нуази ipod забыла. Неуютно рисовать, не заткнув уши.

— Что слушаешь?

— Разное. Далиду люблю.

— Отец знал дальних родственников Луиджи Тенко, в Пьемонте живут.

— Ничего себе…

Луиджи Тенко был для нее легендой. Да он для всех стал легендой в январе 1967-го.

Тенко и Далида — красивая пара, оба талантливы… Она — звезда в свои тридцать три, а он, в двадцать восемь, — музыкант, известный лишь в Италии, и не каждому. Они сошлись за три месяца до фестиваля в Сан-Ремо. Фестиваля, победа на котором дала бы Луиджи шанс сделать шаг к славе, доказать, что он тоже кое-чего стоит. Он слишком волновался… его песня «Чао, аморе, чао» не «прозвучала» и заняла совсем не почетное двенадцатое место. 27 января 1967 года после объявления результатов конкурса Тенко не пошел на праздничный ужин. Он вернулся в отель и застрелился.

Его тело обнаружила Далида; тело и записку. В записке — обвинения в адрес жюри и ни слова, обращенного к ней. Двое мужчин едва удерживали ее. Спустя месяц она сняла номер в отеле “Prince de Galles”, где останавливался Тенко, и наглоталась снотворного.

Но перед тем вышла на сцену с этой песней. «Чао, аморе» — звучало как прощание. И как вызов самой себе: «Но я жить хочу, жить хочу, жить…»

Четыре дня в коме. Выкарабкалась…