Читаем Там, где хочешь полностью

Там, где хочешь

То ли «моя малышка», то ли «моя женушка» — оба варианта нелепы. Все это будто снится. Тишина в саду — проваливаешься в нее, как в перину.

— Пошли, свожу на экскурсию в «Эрмитаж».

Облитый светом фасад отеля: золотом до темного неба полыхнуло. Внутри — мрамор, мягкие кресла, орхидеи в высоких вазах. Любезный персонал с красными глазами (четвертый час ночи). Один, костлявый, соглашается показать пару свободных комнат. Диваны, плазмы, картины; террасы: джакузи, вид на море. Любит Ноэль весь этот лоск.

— Марина, в следующий раз здесь остановимся.

Будто не знает, что звезды — случайные.

95

Нырнула под одеяло. Рука у Ноэля меньше, чем у Дениса, и мягче. Отвела ее:

— Прости. Ты пойми, я не могу.

Молчание.

— Марина, если он тебе близкий, почему ты поехала со мной?

— Потому что ты тоже близкий. Но иначе.

— Иначе не бывает. Близость или есть — или ее нет.

Как же тут тихо…

— Выходит, ты все же не просто так предложил на море сгонять?..

Фыркнул:

— Просто так. Но вдруг ты не просто поехала. Я, как воспитанный, должен был проверить…

— Денису сказано, что ты, как воспитанный, возьмешь мне отдельную комнату.

— И взял бы, но тогда могло бы выйти, что я как раз невоспитанный. Кажется, я отключаюсь…

Проснулись к полудню. На деревянный помост, где стоял пляжный ресторанчик, налетело песка. Ветер играл краем скатерти, ерошил салфетки на столе. Смотрели, как в воду по колено забрался худой пацан, стоял, ежился. Потом гуляли по набережной, от витрины к витрине.

— Ты как девчонка, Ноэль.

— Я люблю все красивое. Вещи в том числе.

В одном из бутиков малыш-метис капризничал, тянул за юбку одетую с иголочки блондинку. Она, не обращая на него внимания, перебирала блузки. Когда вышли, Ноэль бросил:

— Зачем рожать? Не лучше ли брошенного осчастливить?

— Что ж ты-то не осчастливил?

— Меня через семь лет здесь уже не будет.

Они пьют кофе за столиком, покрытым тяжелой бежевой скатертью — ветру не под силу ее трепать. Ноэль рассказывает, как три года назад у него подозревали рак кожи.

— Пока ждал результатов анализов, десяток лет прожил. Человек растет, только когда страдает. От хорошей жизни он ленится и жиреет.

А ведь и правда, рисовалось лучше всего после ссор с Корто, после ухода Вадима, после стычек с отцом…

Пришел за результатами, сел в очередь рядом с сухоньким старичком. «Не сейчас», — улыбнулся старичок. — «А когда?» — «Зачем вам знать?»

— Разговорил я его, наверно, не надо было. Через десять лет, сказал. — Ноэль смотрел на соседний столик: молодежная компания склонилась над счетом. — Вот этого я у французов терпеть не могу. Обычно плачу за всех, и всё. Знаешь, когда я иду в ресторан с клиентом, то всегда приглашаю. Ни один не сделал ответного жеста. Мне все равно, но как они живут, если только брать умеют?

Влюбись она или просто решись отправить в тартарары свой с трудом выстроенный мирок — тогда все было бы проще.

— Что надо сделать, чтобы ты не исчез из моей жизни?

Ноэль улыбнулся.

— «Ветер не вынудишь войти в дом, но можно оставить окно открытым» — это не я, а Кришнамурти. Поехали, покажу один закрытый порт.

96

Охранник, черный детина, поупрямился и пустил.

Шли по набережной, освещенной фонарями, с неторопливым прохладным ветром, смотрели на яхты-дома, плавучие дворцы. Было их немного: осень. Ноэль поднял воротник и начал предположения строить — кому какая принадлежит.

— А вдруг тут стоит корабль Абрамовича? Напроситься бы туда на экскурсию! Смотри, эта громадина наверняка из Саудовской Аравии! Им там деньги девать некуда.

— Не, она индийского шейха…

Дружно обернулись: на земле, в тени, сидел человек с початой бутылкой вина. Две пустые стояли рядом. Ноэль подошел, заговорил без нотки пренебрежения. Марина рассматривала белую громаду корабля, думала: правда ли, что через семь лет?.. Голос Ноэля долетал до нее — с индийского шейха разговор перешел на миллионера Джованни с его яхтой; потом — на Сицилию, мафию, выборы в соцпартии, и тут алкаш почему-то сообщил, что пьет из-за жены, она с другим сбежала. Правда, тамне клеится.

— Говорит, что хочет вернуться. Но все «думает». А у нас ведь дети.

— Если позволите дать совет… Я бы крест поставил на этих отношениях.

Алкаш не отвечал, и Ноэль добавил:

— Когда действуешь с сердцем, не раздумываешь. Зачем вам отношения без сердца?

97

Поезд подходил к Лионскому вокзалу.

— Я не смогу теперь с Денисом, — Марина смотрела в окно. — Но через две недели мне идти с ним в префектуру.

— А если не пойдешь?

— Тогда еще через три месяца вид на жительство закончится.

Поезд остановился. Полночь — успеть бы на последний RER.

Сейчас Ноэль уйдет, его не будет. Сердце снова из груди выскальзывает. Как жить-то теперь?

— Я побежала… Мне две пересадки делать.