Там, где хочешь

— Я ему: «Денис, не могу так больше», а он: «Знаешь, как осьминоги у устриц раковину отбирают?» Полное наплевательство.

— А, это в его духе. И как же?

— Ждут, когда устрица приподнимет створку, и кидают внутрь камешек или кусок коралла. Закрыться она не может, осьминог с ней расправляется и селится в раковине.

— Он, похоже, баснями заговорил. Его явно беспокоит, кто кого сожрет. Знаешь, Денис маниакально подозрителен. Был уверен, что я у него Марго увести хотел. Представляю его в старости: сухой старик с прямой спиной, идет, стучит палкой в мостовую… Не понимаю, что тебя здесь держит. — Глотнул вина. — Любишь ты его?

Марина отвела глаза. Взгляд упал на «Американку в Италии» Рут Оркин, такую до черточки знакомую фотографию.

— Уже не знаю.

91

— Я все равно поеду.

Ксене была знакома эта Маринина интонация.

— Ты про «сежурку» помнишь? Тебе ее через две недели продлевать.

Итальянец в Канны собрался, там клиент. И выдвинул предложение на море сгонять. Он денек поработает, Маринка погуляет. Далее — уик-энд на Лазурном Берегу. Об одном забыли: о существовании Дениса.

— Я совершенно потеряна, когда Ноэля нет. Он мне нужен, понимаешь?

— Не понимаю. Денис звонил мне после твоей ночной отлучки и сказал, что может дров наломать.

Маринка молчала, сопела в трубку.

— Пускай ломает, что хочет.

92

— Я сперва на него погляжу, а потом ты куда-либо поедешь.

— Он не станет перед тобой вытанцовывать!

— Ты представила меня бездушным монстром или я ему мешаю?

Ноэль отказался знакомиться.

— Я бы просто в глаза ему посмотрел. Ты ведь дитя неразумное, тебя нельзя отпускать с кем попало.

— Еще скажи, что ты обо мне беспокоишься.

— Я о себе беспокоюсь. Если что — мне перед твоей мамашей отчитываться. Зараза в доме тоже не нужна.

93

Налоговики стали прощупывать «Эколук». Тибидох экстренное совещание в десять вечера созвал: поджал хвост, обещал задолженности выплатить. В три часа ночи разошлись, самое время посмотреть, что у Тибидошки со счетами — шпион их в папочку на соседнем компьютере копировал. Захватывающее чтиво, надо признаться.

Мобильный выключил назло Маринке.

Дома был около пяти: она спала. Вышел из душа — ночник включен: одевается.

— Куда собралась? Не дури.

Подумал, обиды демонстрирует.

— Мне надо к половине седьмого на Лионский вокзал.

Стоит сонная, лохматая, явно плохо соображает.

— Какой вокзал? Ложись спать.

— Сам сказал: «Вали к своему макароннику». Корто, я хочу поехать, мне надо. Но это не то, что ты думаешь.

— Ничего я не думаю.

Забрался под одеяло. Ее место еще теплое было. Выключил ночник. Минут через десять она ушла, бросила в темноту: «Прости».

Подушка ее пахла травой какой-то: шампунем. Секса недели три уже не было.

94

В вагоне первого класса — красные широкие сиденья, народу немного. На перроне от запаха поезда — дороги! — кружило голову. Ноэль купил в “Brioche Dor'ee”круассанов с колой: ароматные, проседают под пальцами. Ехала сюда — маялась, Корто из головы не шел. Но запах поезда провел границу между там и здесь, и там поблекло.

— Поспим?

Глаза закрыла — такая тишина внутри. Сердце сидит в своей клетке, не падает. И ком из горла исчез, проглотился. Извелась, пока Ноэль в Португалии был.

Потом — день в Каннах: тепло, сухо, бродишь, ждешь вечера. Внутри тихо и радостно. Посидела у моря на песке. Конец октября, вода холодная, но — солнце! Корто позвонила — трубку не снял. Вечером Ноэль подобрал на набережной Круазетт.

В прокате дали раскосый 206-й «пежо». Поехали в отель бросить вещи — в комнате стены обтянуты светлой тканью с вышивкой. Распаковала мыльце: вырвался веселый запах лимона.

Потом никак ресторан не могли выбрать: Ноэль изучал меню, капризничал и шутил.

Расплачиваясь за ужин, бросил:

— Смотаемся в Монако?

Двенадцатый час, в сон клонит, но не спать же сюда ехала.

На трассе — темно, уютно. Поставила диск Земфиры: «Случайно падали звезды в мои пустые карманы…» Грустная правда: в ее дырявые карманы насыпало случайных звезд — сколько жить этой радости? Так же, как и среди старинной мебели в доме в Везинэ, она чувствовала себя в этой машине залетным пассажиром, которого подвозят до перекрестка. Что общего у взрослого мальчишки из буржуазного парижского пригорода с девочкой из Новочебоксарска, которая работает вахтером в отеле и зависит от всего на свете? Одно — что он мальчишка в сорок два, а она — девчонка в тридцать три. Их несет среди ночи бог знает куда, они временно свободны, им хорошо вместе. Только у него и дальше так будет, а у нее нет. Случайные звезды.

И после — пахнущие деньгами авто на чистеньких улицах Монте-Карло.

— Знаешь, сколько стоит эта «ламборджини»? Триста тысяч евро! Я когда-то тоже на кабриолете ездил. Боялся на переходе останавливаться — девчонки так и ломились… — подмигнул.

Стриженый садик — подсвеченные стволы деревьев, ярко-зеленая трава под фонарями. Пальмы тычутся темными верхушками в звезды. Ноэль тянет кольцо с пальца Марины и надевает себе на мизинец.

—  Ma petite femme…