Там, где ангелам нет места

– К примеру?! А!? – верещала «птица». – Вы можете назвать примеры, или так и будите бросаться в нас голословием?!

– В «Центре Свободы», в Германской Марке, в Датском Демократическом Королевстве, в Федеральной Военной Республике. – Пока длилось перечисление всех регионов, мирно сидящий Матвей едва не упал в объятия к Морфею. – Вот и всё. В этих регионах запрещено иметь детей всем «антипрогрессивным социальным элементам».

– Но примеры?!

– Вы же должны помнить, как вчера полиция задержала одну мать.

– Мать?! Нет такого слова в нашем свободном лексиконе, ибо это оскорбляет права всех…!

– Я вас понял. – Остановил верещащий поток слов мужчина, искривив лицо в недовольстве. – Женско-ориентированный гендер, не зарегистрированный как член «либерально-народной бюрократии» вывел своего мальчика.

– Мальчика?! Как он мог определиться, кто он до своего совершеннолетия?! Вы не смеете его так называть!

– Хорошо. Ребёнка. Вывела своего ребёнка. Полиция её тут же задержала, так как это был «акт незаконного и нелиберального воспитания».

– Вот же хорошо, когда наша полиция работает на благо народа. Акт воспитания в несвободе и получи тюрьму. Вот это и есть либеральная справедливость. – Торжествуя, радовался «бык».

– У вас есть ещё какие-то претензии? – Зацепившись за нить, попытался соскочить со всех тем Эрнест.

– Нет, конечно! Почему, во имя становления сексуальной культуры и свободы сексуальных связей, в шестой класс не пустили гранд-растлителя Виколу?

– А зачем?

– Как же!? – Возмутилась женщина, как бешеная, начиная жестикулировать руками. – Он должен научить детей, что само удовлетворяться, чем раньше, это хорошо, что отсутствие постоянного партнёра это правильно, что совокупление со всеми живыми существами есть Свобода сексуальности, а семья из двух человек это не семья.

– А раньше этому не учат?

– Для закрепления?! И начала практики! – Воскликнул «бык».

– К тому, когда решится вопрос о прекращении домогательств со стороны рекламной компании? – Возмущение, сплетаемое с уст девушки, ширилось с каждой секундой. – Меня, как представительницу феминизма, это оскорбляет.

– Как вас рекламная кампания может домогаться? – Удивление, выраженное в ошарашенном взгляде, настигло даже Матвея.

– Как? Я вам скажу! Мужско-ориентированный гендер, рекламирующий одежду, нарушает сразу несколько моих прав! Он смотрит на меня слишком вожделенно! – Женщина стала ходить по кабинету, словно говоря сама с собой. – У меня даже есть триста подписей от прогрессирующих феминисток. – От слова «прогрессирующих» на лице Эрнеста вспыхнула улыбка, сбившую женщину. – А…э… ах да! Он также во время рекламы призывает нас двигаться больше. Вы понимаете, что это прямой призыв женщины к действию, против её воли. Это её угнетение! Знаете ли…

– Что вы хотите? – Эрнест положил рядом бумажку, делая вид, что сейчас будет записывать за девушкой её требования.

– Мы хотим, чтобы этого мужчину привлекли к ответственности, за наше угнетение, как то было в Шотландском Герцогстве. – Поучительно тряся пальцев словно сарделькой, твердила женщина. – Один мужско-ориентированный гендер пошутил, в рекламе, что женщина должна быть с мужем. Его тут же завернули, упаковали и отправили в тюрьму, за принижение женских способностей к одиночеству и предпосылку тоталитарно-семейного угнетения.

Тут кабинет, посреди самого разгара диалога вошла субтильная девушка, на невысоких каблуках. На ней слегка трепыхалось синеватое платье, спускавшееся прямиком до колен и покрывавшее руки до запястий. Карие глаза так и манили своим смазливым великолепием, а еле-еле смуглые черты лица внушали ощущение, что рядом с вами находится сошедший с небес ангел.

– Твоя внешность не соответствует Феминистскому Кодексу! – Взревела «птица». – Так ты только убеждаешь общество, что все мы милые и беззащитные! Как ты смеешь предавать своих сестёр!

Пожав плечами, разведя руками, девушка просто ответила:

– Я не принадлежу к феминисткам.

«Бык», приложив руку к подбородку задумчиво выдал:

– Если, гражданин не принадлежит к «Вестникам Свободы», то он может быть использован в целях удовлетворения потребностей становления Свободы всеми членами «либерально-народной бюрократии».

– На что вы намекаете? – С тембром скользящего страха вопросила Эбигейл.

– На то, что сейчас мы тебя будем использовать. Ну, для нужд Свободы. – Устрашающе изрёк мужчина в два метра высотой и ещё полтора в ширину, став устрашающе надвигаться на девушку.

Внезапно трость Матвей метнулась к верху, как шлагбаум, преградив путь «быку», отчего тот опешил.

– Ты чё дядя? Совсем попутал?

– Хм, не рекомендую. А то очень сильно пожалеешь. Я тебе-то рога пообломаю.

– Ну, попробуй, старый пердун.

Вызов принят. Матвей вынул, дотянулся пальцем до устройства у шеи, похожему на бусинку, отчётливо произнеся в неё:

– Ребята, быстро ко мне.

Через пару минут небольшой и тесный кабинет набили шестеро бойцов в синей пиксельной форме и тяжёлых ботинках. Настоящие бугаи, похожие на двухметровые шкафы. С такими и «бык» мог показаться маленькими. Горы мускул, а не жира, как их соперник.