Талисман. Книга посвящений

Простой и ясный выстрел в небо
Пустырь, над ним колодец плотный воздуха
Плывёт огромный дирижабль
В колосьях тронутого полиса

Мир рассыпается на части
Свирепым блеском до фундамента
И близорукий полицейский
В него гидрантом медным тянется
От слова к действию. Что мыслью

Основано на башне солода
Шахтёр с лопатой золотою
Спускается по руслу города
Он так внимателен и цепок
И так его рассудок пенится
Что разгулявшийся прохожий
Мораль припомнить не поленится

Ночь, горизонт встаёт над морем
И устремляется проливами
В свой материк, к своим потокам
Что полнятся его служивыми

А те по дюнам-великанам
Кирпич на камень, как положено
Из дома в дом бегут с тимпаном
Ручьям открыв природы госпиталь

О врач, последним доходягой
Склоняя плотное и полое
Я брошу посох свой и лягу
Под исцеляющим навечно пологом

23.03.97 N.Y.C.

Воспоминание о плоде граната

Как был начертан тонко плод
Мы видели вдвоём
В нём целый день копился мёд
Перед ночным дождём

В нём целый век варился сок
Чтоб отойти ко сну
Он был начертан как цветок
В персидскую весну

И средь невидимых светил
Струящихся огнём
К нему наш взор прикован был
Чтоб стать его вином2

Ноябрь 1974

Владимир Авцен / Вупперталь /

Родился в 1947-м в Донецке (Украина). Филолог. Член Союза журналистов Украины. Член Международной гильдии писателей. Член редколлегии журнала «Дикое поле. Донецкий проект». Редактор альманаха «Семейка» и трёхъязычного альманаха «На перекрёстке культур». Руководитель «Вупперлиткафе». Публикации: газеты, альманахи, журналы, антологии Украины, России, Казахстана, Америки, Канады, Германии. Книги: «У самого края разлома» (Стихи. Донецк, 1992); «Мой первый праздник Пурим» (Проза. Донецк, 1997); «…ни с чем не сравнимая Жизнь» (Стихи и переводы. Донецк, 1999); «Очки от глухоты» (Иронические стихи и рассказы. Донецк, 2002); «Стихи» (Избранное. Донецк, 2010), «…пусть думает река» (Стихи. Соло на двоих со Светланой Куралех. Донецк, 2015). С 2002 года живёт в Германии.

Поэт

Борису Чичибабину

Эпохи постыдная мета —
державный мажор и елей.
Непраздное слово поэта
непразднично в сути своей.
Вожатый нелеп и кромешен,
со спесью якшается лесть.
Чем больше смешного, тем меньше
к веселию поводов есть.

В те дни остальным в назиданье
за горечь крамольную строк
судилось ему неизданье
на вечный, казалось бы, срок.
Когда ж засинели апрели
и, перья почистив свои,
весенние песни запели

оттаявшие соловьи,
остался в восторженном гаме
по-прежнему горек и тих,
как нота случайная в гамме,
его отрезвляющий стих.
Как будто бы пламенем серным
нутро его обожжено,
как будто он знает, что смертным
ни ведать, ни знать не дано…

«Ополоумевшим роем…»

Григорию Медведеву, автору «Чернобыльской тетради»

Ополоумевшим роем
глубь, поднебесье и ширь
бурим, утюжим и роем,

травим, кромсаем, крошим.
Будто пространства безмерны,
будто несметны куши,
будто, и вправду, бессмертны,
будто, и впрямь, без души!..

«О нет, не существует мастерства…»

Матвею Грубияну