Такой я была

Тут мне приходится призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не заплакать.

– Иди? – Стив крепче обнимает меня, все крепче и крепче сжимает в тисках.

– Что? – отвечаю я.

Он отодвигает мои волосы и целует меня в шею.

– Не знаю. Расскажи, о чем хочешь.

– Не могу.

Мой голос звучит как-то странно – неужели это я? Напряжение в теле становится невыносимым, я пытаюсь отодвинуться.

– В чем дело? – спрашивает он. – Что-то не так?

Ну все!

Я вырываюсь и оборачиваюсь. Выпрямляюсь, готовая к бою.

– Стив! Пожалуйста, замолчи! О боже.

Парень тоже выпрямляется. Вид у него такой растерянный, что хочется ему врезать.

– Да что с тобой такое? Неужели нельзя просто повеселиться и забыть? Обязательно все портить?

Он вздрагивает, как будто я и впрямь его ударила. Больно. Словами. Увы, как ни ужасно, мне становится только лучше; я чувствую прилив сил.

– Хотел поговорить, да? Ну и что? Теперь доволен?

– Я… – начинает он, но я не успеваю услышать конец, потому что вскакиваю, открываю дверь и бегу вниз по лестнице. Надеваю сапоги и куртку. Не застегиваюсь и не завязываю шнурки. Мне нужно убраться отсюда как можно скорее.

Снаружи, на холоде, смотрю в небо и умоляю все звезды во вселенной унести меня куда-нибудь подальше отсюда. Я крепко зажмуриваю глаза, но, когда открываю их, передо мной то же небо и тот же город, где я живу уже тысячу лет. Я по-прежнему застряла в нигде: ничего не изменилось. Разве что хуже стало.

Я закуриваю, но не успеваю сделать и пару затяжек, как слышу скрип входной двери и шаги по глубокому снегу. Его голос нарушает хрупкую морозную тишину.

– Иди, послушай. Не знаю, что там сейчас произошло…

Я стою к нему спиной. Он кладет руки мне на плечи.

– Мне надо идти. – Стараюсь говорить как можно спокойнее. Сутулю плечи, пытаясь сбросить его руки.

Стив отпускает меня, но преграждает мне путь. Я еще никогда не видела его таким. Он не сутулится, как обычно, а выпрямляется, упирается руками в бока и словно вырастает, нависая надо мной.

– Я честно не понимаю, что сделал не так. – Его слова звенят в моих ушах. – Я пытаюсь все делать правильно, а ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня! – Его глаза расширяются, взгляд становится жестче.

Я молчу. Он стоит и ждет, что я начну все отрицать; я вижу, что он злится. Затягиваюсь, чтобы отсрочить ответ. Но тут парень раздраженно всплескивает руками и ударяет ладонями о бедра. Я вздрагиваю всем телом. Сигарета выскальзывает из рук и падает на снег.

– Я просто хочу сказать… – Стив замолкает и снова смотрит на меня, словно оценивая выражение моего лица, мою позу. Я пытаюсь успокоиться, вести себя нормально. – Ты что, решила, что я тебя ударю? – медленно произносит он.

Я качаю головой, хотя на самом деле не уверена уже ни в чем. И ни в ком.

– Боже, кем ты меня считаешь, Иди?! – Он почти кричит. Но я не знаю, кем я его считаю. Я даже не знаю, кем я себя считаю.

Я начинаю пятиться.

– Я никогда бы тебя не ударил, – говорит он, не дождавшись моего ответа. – Странно, что я даже говорю тебе об этом. Я бы никогда не сделал ничего подобного.

– Да. Конечно, я знаю.

– Подожди, я пытался объяснить… – Он подходит ближе, но я не могу его слушать. Просто согласно киваю в ответ на все, что он говорит. – Теперь поняла? – произносит он.

Стив протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, а может, волос, но я машинально отстраняюсь. – Господи, Иди… ты что, боишься меня?

– Да, – слышу я свой голос, и сердце мое замирает. Ведь это правда. Он открывает рот. – То есть нет. – Я пытаюсь все исправить, правда пытаюсь, но я опоздала. Меня трясет, чертовы пальцы дрожат. Черт. – Нет, серьезно. Я не боюсь, я просто. – пытаюсь объяснить, но мне трудно дышать. На груди как будто кирпичи. – Я просто… просто… я просто очень устала, – вдруг роняю я и плачу. И слезы не скрыть. – Устала, ясно? – бормочу я. – Просто. Черт побери. Устала. И меньше всего мне хочется вести серьезные разговоры, вот и все! – Я кричу, почти визжу, это похоже на истерику.

Стив молчит. Я закрываю глаза руками. Плачу, дрожа всем телом, и хочется только одного – исчезнуть. Чувствую, как он колеблется, приближая руку к моей спине, потом начинает неуклюже гладить меня по спине и по волосам. Если он что и говорит, я не слышу. Рев крови в венах и стук сердца в ушах заглушают все звуки. В горле пульсация, как будто большой спутанный комок слов застрял в глотке и жаждет вырваться наружу. Он обнимает меня обеими руками, но мне кажется, что меня душат. Мне не нужно, чтобы меня обнимали. Не хочу, чтобы меня трогали. Никто, никогда, ни за что.