Такой я была

– Эй, дружище. Хватит, – одергивает его парень из баскетбольной команды.

Я вдруг ничего не чувствую, как будто от головы до ног меня обкололи новокаином. Кажется, я сейчас потеряю сознание. Красавчик разворачивает меня, хватает за плечи, прижимает к себе – кажется, он хочет меня поцеловать. Пытаюсь вырваться из его тисков, но не могу пошевелиться.

– Расслабься, ей это нравится, – бросает он своему другу. – Ведь нравится, да?

– Оставь ее, братан. – Баскетболист подходит ближе. – Нам пора, пойдем! Пошли отсюда, ладно?

Злобная ухмылка стирается с лица красавчика, он делает шаг назад и наконец неохотно отпускает меня. Я, спотыкаясь, пячусь назад и упираюсь в ряды шкафчиков. В его глазах мелькает что-то вроде угрызений совести, но лишь на долю секунды. Видимо, даже такой психованный козел, как он, понимает, что мне страшно до чертиков.

– Не дрейфь, Макшлюшка, – он хлопает меня по плечу, – мы же просто прикалываемся. – Он косится на своего приятеля.

– Ага, прикалываемся, – отзывается тот, как будто хочет убедить в этом себя и своего приятеля. Но мне что-то не верится.

– Шуток не понимаешь? – добавляет красавчик, к которому тут же возвращается прежняя хамоватость. Он проводит рукой по своим идеальным волосам.

– Оставьте меня в покое. – Я пытаюсь говорить как можно тверже, хотя меня трясет и голос едва громче шепота.

– Не можешь же ты вечно прятаться за спину братца, – с усмешкой замечает баскетболист и поддевает мой подбородок костяшкой пальца. Мне хочется плюнуть ему в лицо.

Развязной походкой они удаляются по коридору, ухмыляясь и ударяя в ладоши: мол, отлично вышло.

Всю дорогу до дома я практически бегу. Раз десять поскальзываюсь на льду, совсем забыв об осторожности. В голове сплошная каша. Я знаю, что Джош не мог их на это подначить, он просто не мог так со мной поступить.

Кейлин еще дома на каникулах, и я должна выбить из него ответ, даже если мне придется приставить нож к его горлу. Кажется, он сделал что-то ужасное, что лишь ухудшило мое положение. Я распахиваю входную дверь, заставляя его вздрогнуть. Он сидит на диване и смотрит дурацкое реалити-шоу.

– Какого черта, Иди? – недовольно бросает он.

– Что ты натворил? – Я бросаюсь к нему, даже не подумав снять ботинки и оставляя на ковре грязные мокрые следы.

– Иди, сними обувь – ковер испортишь!

– Что ты натворил? – повторяю я и выхватываю у него пульт. Еле сдерживаюсь, чтобы не швырнуть пульт ему в лицо, но в последний момент передумываю и бросаю его на пол. Крышка открывается, и батарейки разлетаются в разные стороны.

Он вскакивает. Надо же показать, насколько он выше и сильнее меня. Как будто я могла об этом забыть. Ведь, похоже, весь мир устроен так, чтобы я ни на секунду не забывала: любой парень – даже мой брат – может одолеть меня в любой момент.

– Да что с тобой? – выкрикивает он, глядя на меня сверху вниз.

– Что ты натворил? – Я начинаю плакать и теряю голос.

– Ты о чем вообще?

– Ты даже не догадываешься, что наделал! Ты сделал только хуже! Сказал всем, чтобы не лезли ко мне, да? Так вот – теперь все только хуже! Ты хоть понимаешь, что натворил? Или тебе плевать? Ненавижу тебя, ненавижу! – Слезы катятся по щекам. Я напрягаю голос, чтобы донести до него, как сильно он меня обидел, но задыхаюсь, и слова постепенно сходят на нет. – Ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу… ненавижу… нена… вижу… нена… – Я замечаю, что его губы движутся, но совершенно не слышу, что он кричит. Мне хочется драться. Ярость ослепляет и оглушает. Мне хочется подраться с ним и биться до смерти.

– Иди, хватит! Хватит! – повторяет брат. Я понимаю, что он держит меня за запястья, а все потому, что я бью его по груди кулаками. – Ты можешь успокоиться, черт возьми, сесть и просто рассказать мне, что случилось? – Он помогает мне сесть, но не отпускает мои запястья. А я смотрю на его руки и вижу, что костяшки пальцев опухли и покраснели, кожа ободрана, на ней корка засохшей крови. Значит, они подрались – Джош и Кейлин. Вот о чем говорили те двое.

– Ты что, избил его?

– Иди, ты не понимаешь, что произошло…

– Нет, это ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что произошло! – всхлипываю я.

– Иди, у меня не было выбора, – продолжает он, как всегда, совершенно меня игнорируя.

– Как же не было – был! Ты мог бы позволить мне со всем разобраться! Все было прекрасно, а теперь… – Но как я могу рассказать о том, что только что случилось? Как признать, что если бы те парни захотели, они бы смогли сделать со мной, что угодно? И я даже не отпиралась. Я была слабой. Чертовой размазней, как и всегда, – и, кажется, все в курсе, что я такая. И всегда были в курсе. Признаться в этом слишком унизительно. – Когда ты вообще успел его увидеть? – спрашиваю я.

– Перед Новым годом. Мы были на вечеринке, пили, а потом какие-то ребята начали говорить всякую дрянь… с его слов. Иден, то, что он им наплел, я ни за что на свете не хотел бы слышать о своей младшей сестре! И он сам заявился следом, напился и начал нести полную ерунду, какую-то больную хрень… И мы сцепились, ясно?

– Сцепились? Отпусти меня. Что это значит – сцепились? Отпусти!