Таки служба

Но для курсантов качество пищи не имело никакого значения. Количество и только количество. Каша из двух круп, плохо сочетающихся даже при взгляде на их сырые молекулы. Суп из вчерашней недоеденной каши, разведенный кипятком с куском комбижира. Великое изобретение – комбижир. Его состав наравне со схемой атомохода «Ленин» – две самые большие тайны советской военной доктрины. На комбижире жарили, его клали во все блюда, не исключая чая и компота из сухофруктов, полученных из подсохшей, а до этого подгнившей падалицы. Только сваренное вкрутую яйцо по воскресеньям, столбик масла по утрам и черный хлеб соответствовали своим названиям.

Хлеб – это вообще спаситель солдата-первогодка. Набив им после обеда полные карманы, он может как-то продержаться до ужина. Но враг-сержант заставляет зашивать все карманы обмундирования, чем вынуждает подчиненных выносить хлеб за пазухой и тут же, позади столовой, запихивать в рот. Никакой гигиены, зато желудок благодарно урчит еще пару часов.

На занятиях в учебке курсант Штейн развлекался. Они проходили темы по физике и математике где-то за седьмой класс. Ему бы сейчас интегралы брать да сопромат учить, а он проходил правило Буравчика и вычислял квадратный корень из двадцати пяти.

– Штейн, остаешься за меня, – часто говаривал преподаватель по математике. И уходил на свидание со штабной связисткой.

А Лёва садился на его место и объяснял бывшим двоечникам, как решать квадратные уравнения. Это надо родному государству? Так будем изучать хоть по десятому разу. Не удивительно, что Лёва стал в учебке лучшим учеником, за что регулярно получал увольнительные в Харьков. Где с другом Сашкой Ольшанским ходил в кино и в гости к Сашкиному дядьке. Как-то раз дядя Федя даже налил им за обедом по стопке водки, и они через три часа, после сеанса кино, вдыхая в себя и гордясь своими ощущениями, проходили через контрольно-пропускной пункт родной части.

***

Штейн постоянно получал кучу писем. Писали все: мама и брат, отец и бабушка по отцу, друзья и друзья. Иногда между несколькими листами плотной бумаги в конверте лежала трех- или однорублевая купюра. Для того, чтобы понять, что такое в то время было три рубля, приведу один пример. Собутыльники тех лет скидывались по рублю, и им вполне хватало на две бутылки хорошего вина, триста граммов чайной колбасы, батон хлеба и три плавленых сырка. Раз мы уже вспомнили про родных Штейну людей, то остановимся на них чуть подробнее.

В семье Лёвиных родителей никогда не было так называемого семейного счастья.

Пожалуй, об этом все.

***

Враг-сержант, который зашивал курсантам карманы, он же заместитель командира взвода Гриша Пасюк, был антисемитом. Не такая уж редкая на Украине особенность мировоззрения. Это на практических занятиях по изучению башенного крана руководили Олег Милевич сотоварищи. А в расположении роты рулили Пасюки. Поэтому Штейну приходилось особенно весело. Его первое время испытывали на прочность нервной системы и выносливость. Не только его, конечно. Всех поднимали посреди ночи и, прихватив с собой для устойчивости во время бега автомат и битком набитый вещмешок, заставляли бежать марш-бросок протяженностью десять километров.

– Я тебя загоняю, – глядя исподлобья, убеждал Штейна сержант Пасюк. – Ты у меня пощады запросишь, как твой Иисус Христос.

Лёва в ответ молчал. Он уже знал, что спорить в таких случаях нельзя. Нарваться на наряд вне очереди совершенно ни к чему.

Сержант Пасюк часто бежал рядом с Лёвой, прислушиваясь к его дыханию и присматриваясь к его бледному виду. Поджидая, когда он свалится без сил или запросит пощады, или начнет отставать от братьев-славян. Но Григорий не знал, что Лёва в юности постоянно занимался спортом. Он бегал с барьерами, плавал на байдарках, играл в футбол, занимался греблей в клубе юных моряков. Да и кто бы мог заподозрить, что городской еврейский мальчик может при желании обогнать весь взвод и первым сорвать финишную ленточку, а если понадобится, то еще и забить гол в левый верхний угол кирзовым сапогом. После двух марш-бросков на построении Пасюк вдруг, немного смущаясь, поставил Штейна в пример остальным:

– Ну? Еврей может, а вы, славяне, нет?

После этого Лёва неожиданно для себя стал командиром отделения.

Отмечу одну немаловажную для нашего рассказа деталь. События происходили в конце семьдесят седьмого года прошлого века. То есть учебка готовила специалистов, необходимых для строительства объектов московской олимпиады. Машинисты башенных кранов – крайне дефицитная в то время профессия. Командир взвода лейтенант Банькин, построив подчиненных, доложил:

– Курсанты, Родине нужны механизаторы. Поэтому срок вашего обучения будет сокращен. Ваш выпуск состоится не в мае, а в марте. Лучшие из вас поедут служить в Москву.

Штейн и не сомневался в том, что по всем параметрам окажется лучшим. И теория, и практика давались Лёве легко. Он не боялся высоты, легко управлял махиной крана. Кого же еще посылать в Москву, как не его?