Такая работа

В ночь на понедельник Джалилов на работу не вышел.

6

Барков пришел в отдел с опозданием на шесть минут и, не встретив никого из начальства, проскочил в кабинет, где Тамулис в волнении расхаживал взад и вперед, от окна к двери.

— Мне снился страшный сон, — не замечая его расстроенного лица, весело объявил Барков. — Мне снилось, что Веретенников всю ночь сидел у моей кровати, когда я спал, ласково гладил меня по темени и пел что-то колыбельное. Я проснулся в поту! Представляешь?

— Где ты бродишь? — набросился на него Тамулис — Ты знаешь, что Арслан арестован?

Барков застыл в дверях.

— Да. Вчера вечером по постановлению московского следователя.

— Ничего не понимаю. Кто тебе сказал?

— Читай записку на столе… Дмитриев оставил, он ночью работал.

На листке бумаги размашистым почерком Славки Дмитриева было написано:

«Герман, ночью прибегала Майя. Сказала, что Арслана арестовали в деревне два работника прокуратуры. Один из них приехал специально из Москвы».

— Славка уже ушел?

— Славка уже давно спит.

Схватив записку, Барков побежал к Ратанову, но его кабинет был закрыт. Егорова тоже не было. Шальнов прочитал записку Дмитриева и, почесав карандашом где-то за ухом, сказал:

— Видно, за старое преступление… Я предупреждал: как волка ни корми, он все равно в лес смотрит…

Барков вернулся в кабинет.

— Может, съездить к Майе?

— Давай подождем Ратанова.

Ратанов был в управлении, на оперативке у начальника уголовного розыска области. Подполковник Александров сидел без пиджака за своим массивным столом. Ему беспрестанно звонили по телефонам, и пока он, чуть заикаясь, вежливо объяснял, что он занят — у него «оп-перативное с-совещание», возникали томительные паузы. Потом Александрову стали звонить из районов, и он в несколько минут довольно резко, возмещая, по-видимому, недостаток времени, распушил одного за другим сидевших в комнате. Потом отпустил всех.

Ратанов вышел на улицу.

Приближался полдень, и было жарко. У массивного красного здания управления шелестели листьями деревья. Люди шли по бульвару, занимавшему середину улицы, останавливаясь на секунду у громадного висевшего над центральной цветочной клумбой термометра.

Ратанов прошел в отдел, из кабинета сразу же позвонил Гурееву:

— Заходите с Барковым, Тамулисом и Лоевым. Захватите материалы обыска у Варнавина.

Барков вошел первым и сразу же начал разговор о Джалилове.

— Шальнов мне тоже сказал, что там какое-то старое дело…

— Вы знаете, Игорь Владимирович, ведь Арслан, по-моему, ходил с ними…

— Разберемся. А сейчас максимум собранности, не отвлекайся ничем.

Письма, изъятые при обыске на квартире Варнавина, кроме одного, не представляли никакого интереса. Собственно, это было даже не письмо, а половина листка из школьной тетрадки с оборванным верхом.

«Слушай внимательно, — писал автор письма, — убьют меня…».

И далее неразборчиво: то ли «соев», то ли «сыв»… «песке о постюмо или ури одова».

«Если ты этого не сделаешь, не считай нас братьями, а что не нужно герав дуродыр».

— Ну, давай, Барков, покажи, как ты знаешь жаргон, — сказал Гуреев.

Барков не мог вспомнить ни одного из этих слов. Ратанову показалось, что письмо написано на каком-то незнакомом языке.

Другие письма адресовывались Волчарой из лагеря матери.

Тамулис обратил внимание на рецепт: пенициллин — по триста тысяч единиц, через двенадцать часов, 17 февраля, фамилия врача неразборчива. Бланк первой городской больницы.

Слово «ури» в письме Гуреев считал безграмотно написанным словом  у р к и. Однако в других словах ошибок не было.

Лоев молча прислушивался к их догадкам.

— Разрешите от вас позвонить, Игорь Владимирович? — спросил Тамулис.

Ратанов кивнул.

— Регистратура? С вами говорит Тамулис из уголовного розыска. Здравствуйте! Кто со мной говорит? Товарищ Королева, я вас попрошу срочно поднять карточку больного Варнавина Виктора Николаевича. С чем он обращался к вам в феврале? Я подожду…

Барков недоуменно пожал плечами.

— Не обращался? Это точно? Большое спасибо. До свидания.

Он выразительно посмотрел на Баркова.

— Теперь тебе легче? — спросил Барков.

— А тебе дата рецепта ничего не говорит? — спросил Ратанов.

Барков покраснел: «Да. На другой день после той кражи из универмага. Любопытно».

— Первое. Найти врача, выписавшего этот рецепт. Сейчас сюда придет Карамышев. Я звонил ему.

— Игорь Владимирович, — решился Лоев, — может, вы подозреваете Варнавина в убийстве нашего работника? — Он сделал паузу. — Но ведь Варнавина здесь не было. В день похорон Мартынова мы с капитаном Гуреевым видели его и проверяли у него железнодорожный билет. Я хорошо это помню — это был мой первый день в уголовном розыске… Он только прибыл с поездом. Даже чемодан был при нем…

— Вы мне ничего об этом не рассказывали. — Ратанов вопросительно посмотрел на Гуреева. — Билет вы не изъяли?