Так умирают короли

— У Алекперова в кармане уже была бумага, подтверждающая его право на программу. Но он ведь не дурак, понимал, что просто так отодвинуть Самсонова не удастся. Для начала он решил его прощупать. Проверить на податливость. А Самсонов показал норов. И стало ясно, что компромисс с ним невозможен. И что патент на программу, которым обзавелся Алекперов, не более чем листок бумаги.

Следовательно, так будет продолжаться строго определенное время.

— Какое время? — не понял я.

— Пока Самсонов жив, — пояснил Мартынов и посмотрел на меня с невыразимой печалью. — Со смертью Самсонова у Алекперова развязывались руки.

Глава 39

Горяев, ничего не объясняя и имея крайне загадочный вид, привез нас на Остоженку. Свернули в безлюдный переулок.

— Здесь, — сказал Горяев.

Мы вышли из фургона. Гревшийся на солнце кот поднял голову и посмотрел на нас подозрительно. По тротуару, стуча каблучками, прошла девушка. И снова стало тихо и пустынно. Мы да неизвестно чей кот, гревшийся на солнышке, — больше никого.

— Я присмотрел это место для съемок следующего сюжета, — объявил Горяев. — Мы предполагаем несколько сместить акцент нашей программы.

«Мы» — это не он с нами. «Мы» — это он и Алекперов. Они уже назвали эту программу своей. Я увидел, как недобро усмехнулся Демин. Он явно был нетрезв. Человек выпивает с утра, когда у него серьезные проблемы. О деминских проблемах я догадывался.

— Наш первый сюжет будет в русле обновленной концепции, — сказал Горяев.

Я с удовольствием врезал бы ему между глаз. И за эту идиотскую фразу, и за то, что он посмел назвать самсоновскую передачу «нашей».

— Давайте снимем несколько сюжетов анекдотичного плана. Этакие безобидные детские шутки. Помните, чем в детстве забавлялись? Привязывали дверь веревкой, звонили в квартиру и убегали.

Горяев засмеялся, вспоминая забавы своего детства.

— Да, — деревянным голосом сказал Демин. — Смешно.

Горяев подозрительно посмотрел на него, но пока не понял, как следует себя вести, и потому продолжил, лишь немного поубавив энтузиазма в голосе: — Или звонки по телефону. Помните? «Алло, это зоопарк? Говорит лошадь». Люди, конечно, возмущаются, бросают трубку. А мы еще раз набираем тот же номер. «Это опять лошадь. Что же вы трубку кладете? Мне тяжело крутить диск копытом». Гы-гы-гы.

Было видно, что собственные задумки его здорово веселят. Я никогда не видел передач, которые он снимал прежде. Судя по всему, это было незабываемое зрелище. Стоявшая рядом Светлана украдкой вздохнула. Значит, мы с ней мыслим одинаково.

— Или кошелек на веревочке, — развивал свою мысль Горяев, — Этот сюжет я и предлагаю снимать первым, прямо вот здесь, — и махнул рукой вдоль переулка. — Кладем кошелек на тротуар, прячемся. Идет прохожий, видит кошелек, вокруг — никого. Наклоняется, а мы — дерг за верёвочку!

Он счастливо засмеялся.

— Как в детстве! Или можем просто отснять, как человек сначала оглядывается по сторонам — не видит ли кто? — потом быстро наклоняется, хватает свою находку, открывает;— а там ничего.

— Ну почему же ничего? — нехорошим голосом осведомился Демин. — Мы намного смешнее делали.

Я понял, что что-то сейчас произойдет.

— Человек открывает кошелек и влазит натурально в кал.

— В какой кал? — растерялся Горяев.

Вот этот вопрос он задал совершенно напрасно.

— Мальчишеский, — с полной серьезностью пояснил Демин. — У девчонок вечно не допросишься. Хихикают и дураками обзывают. Так что приходилось пользоваться собственными экскрементами.

Я увидел, что у Горяева лицо пошло пятнами. Но это было еще не все.

— Ты кем видишь себя в нашей компании? — осведомился Демин, злобно щурясь. — Ты кого здесь надумал учить? Ты серьезно думаешь, что мы стали бы снимать вот эту твою ахинею?

Так рушатся карьеры. Еще пять минут назад Горяев мог считать себя нашим шефом — хотя бы номинальным. Но после такой оплеухи ему лучше было бы сдать дела. Униженный публично не может оставаться на руководящем посту. Он, кажется, и сам это понял. И предпринял отчаянную попытку спасти положение.

— Тот, кто не привык работать в коллективе, подчиняясь общему для всех плану, и по всякому вопросу имеет собственное мнение, — тот, безусловно, будет уволен.

Прямая угроза. Но голос дрожал. Даже пьяный Демин это уловил — и засмеялся.

— Ты думал, я с тобой работать собирался? — осведомился он с издевательским оскалом, — Я ухожу. Прощай. Не надо слез.

Он подступился к Горяеву и несильна толкнул того своим кругленьким животиком. Горяев потерял равновесие и едва не упал. Со стороны все смотрелось очень комично. Демин пьяно подмигнул нам на прощание и пошел по переулку неспешной походкой довольного собой человека.