Так не строят!

– Ну, потом лестницы подтащить да к стенам приставить, ещё таран можно подвести – ворота ломать… ну и по лестницам на стену… Только со стен-то стрелы пускают, смолу льют, каменья да брёвна мечут… Кровищи бывает! – Сучок на миг прикрыл глаза и мотнул головой. – Оттого и стараются город изгоном взять, а если не выходит, всё больше в осаду садятся.

– Вот! А если б со стен не стреляли?

– Если бы да кабы, да росли б во рту грибы – был бы тогда не рот, а огород! Какой же защитник по доброй воле стены оставит?!

– А не оставят по доброй – оставят по злой! Вот ты той злой волей и станешь, десятник розмыслов Кондратий Сучок! – Боярич пристукнул кулаком по столу. – Станешь-станешь, никуда не денешься! Так что прикидывай, как лучников со стен убрать, тем более, что вы с Нилом уже об этом думали!

– Верно, думали! Ну, Лис! – рассмеялся Сучок. – Заборолы сбить надо, башни сбить! А это только баллистами… А коли заборолы сбили, можно… да всяко можно, хоть брешь в стене сделать такую, что обозом въезжай! От того и заборолы в три наката ладим. Значит, баллисту велишь строить?

– Нет, баллиста нам не годится! Она от жильного каната работает, а у нас – то дождь, то снег…

– А что тогда? Жилы-то и вправду размокнут, – плотницкий старшина разочарованно хмыкнул. – Или придумал чего?

– Придумал, да не я, – боярич вытащил из кучи на столе пергамент и несколько берестяных листов. – Гляди, вот это требушет, его франки измыслили. Он мечет камни крупнее, чем баллиста, и дальше, и ему дождь с морозом не страшны.

– Почему?

– А он устроен навроде колодезного журавля! Вот, смотри, это станина. На ней вертится вот эта штука, стрела называется. У неё на одном конце груз в ящике, причём ящик закреплён так, что поворачиваться может. Груз в ящике много тяжелее, чем камень, что мечут – раз в пять, а то и в десять! – Боярич налил в чарки квасу сначала себе, потом Сучку, подал ему, отхлебнул сам и продолжил: – На длинном конце стрелы приделана кожаная праща. Когда требушет заряжают, то груз задирают вверх, пращу укладывают вот в этот жёлоб, а в неё кладут камень. Верёвку от пращи цепляют вот на этот крюк и выбивают стопор. Груз идёт вниз, стрела вверх, верёвка с крюка соскальзывает и выпускает камень.

– Хитро! А целить как?

– А вот как крюк выставишь. Он раньше или позже камень выпустит, а от этого зависит, как камень полетит: ближе или дальше, выше или ниже, – пояснил Михаил.

– А как крюк ставить? А пращу какой длины брать? А на сколько длинный конец стрелы больше короткого? – Сучок хотел задать ещё вопрос, но умолк, остановленный жестом боярича.

– Вот этого не знаю, не стали франки все секреты в книге писать. Первая тебе служба, старшина, на все эти вопросы ответить и годный требушет сделать. Срок до весны!

– Понял, Лис! – мастер шумно выдохнул. – Только это ж сколько дерева надо, да железа хорошего, да кожи?! Не, сразу большой ладить нельзя! О, придумал! Помнишь, Лис, ты сказывал, что какой-то древний зодчий, если что-то непростое строить собирался, допрежь делал что-то навроде игрушки детской, а потом грузы разные на неё клал и смотрел, где сломается – и так, пока не поймёт, где крепче, а где слабже сделать надо, и только потом строить начинал… Он ещё словом смешным эту игрушку звал… Вспомнил! Модель! Вот на такой модели секреты открывать и будем!

– Добро! Понял ты меня, старшина! Что нужно – обращайся к Демьяну или Кузьме.

– Ладно, Лис, как что годное сделаем – сразу тебе покажу!

– Ну, тогда иди, старшина, и вот о чём на досуге подумай: с деревяшками ты всё на модели норовишь, и то с осторожностью, а с людьми наотмашь. Вот и выходит у тебя с деревяшками ладно… А с людьми? Подумай, старшина… Ступай!

«Как это – наотмашь? Ни хрена лысого не понимаю! Дело делают, приказы исполняют, вон, даже лесовики потихоньку учиться начали – есть толк! Чего ему надо? Что окрысились, так начального человека завсегда никто не любит, особливо когда сурово поступать приходится…

Сурово поступать? Твою ж мать, урод ты, Кондрат, из жопы ноги! С чего сурово-то? Чего они не так сделали? А артельные мои чем провинились? Сколько лет семьёй, почитай, жили, породнились давно все, а я с ними да с лесовиками, как с холопами… Кто я без них?! Думал, как у Лиса, порядок вроде воинского завожу, а сам людей ни про что изобидел…