Так не бывает

Из забытья, из далёких потусторонних миров погружённого в видения Гаврилова вывел спокойный, монотонный, уже почти родной голос диктора.

«…Не менее четырёх рублей и восемнадцати копеек», – безразлично сообщил автомат службы финансового мониторинга чётко поставленным голосом. Гаврилов встрепенулся, воспрял душой и так обрадовался, что если бы в этот момент что-то жевал, то обязательно поперхнулся бы. Не в состоянии поверить услышанному, он ещё два раза поспешно набрал заветные «сто». Автоответчик государственной инспекции всё так же холодно, не удивляясь своим запрограммированным электронным мозгом этой судорожной назойливости, вновь объявил возбуждённому Гаврилову наличную сумму, которая обязана была присутствовать в заштопанных карманах его тёмно-зелёных брюк. Долгожданная точка финансового равновесия успешно достигнута! Гаврилов бережно вернул трубку на место и, молитвенно сложив руки, поклонился телефону. Он ощущал искреннюю признательность и огромное облегчение. Теперь ему было дозволено выйти в магазин и совершить покупки – конечно, в заранее оговоренных допустимых пределах.

По завершении благодарственного ритуала Гаврилов ловким движением смахнул со стола в горсть всю имеющуюся наличность и, улыбаясь во весь рот, сломя голову бросился в прихожую. Он нахлобучил шапку, на ходу надел пальто и голодной стрелой помчался в ближайший гастроном. Целью безумного спринта являлось превращение пусть даже на короткое время большого белого ящика, называемого в народе холодильником и бездарно торчащего всю последнюю неделю в углу кухни, в заправский истинный «продуктильник». В распоряжении осчастливленного службой финансового мониторинга Гаврилова было два рубля и десять копеек…

Гаврилов проснулся и сразу понял, что уже довольно поздно. Ожидаемой приятной расслабленности, томности и умиротворения он не ощущал. Видимо, они улетучились вместе с ранними утренними часами, к тому же и безрадостный дождливый день принёс головную боль и чувство неудовлетворённости.

Настырно звонил телефон.

Всё ещё находясь во власти сна, Гаврилов со страхом подумал: «Неужели из федеральной службы по контролю за расходами трудящихся? Запеленговали всё-таки допущенный мною перерасход средств. Не видать мне теперь светлого будущего как своих ушей». В висках застучало. Внутри появилось противное чувство мерзкой дрожи и разверзшейся пустоты одновременно. Гаврилов машинально протянул руку вправо и с привычного места на тумбочке взял трубку мобильного телефона. «Алло», – коротко произнёс он в ожидании неприятного разговора.

«Добрый день, Владимир Александрович, – услышал он знакомый взволнованный голос секретаря, – то есть доброе утро. Извините, пожалуйста, за беспокойство, но водитель ждёт вас уже полчаса, а на одиннадцать назначено заседание правления…»

Гаврилов попытался сосредоточиться. Пару секунд он просто лежал не двигаясь, глядя в потолок широко раскрытыми серыми глазами. Постепенно удалось пробудиться, и наконец к нему вернулось чувство реальности. Душу буквально затопило радужное настроение.

«Скоро буду!» – бодро ответил Владимир Александрович терпеливо ожидающему секретарю. Затем он легко и весело вскочил с нагретой постели, сладко потянулся и подошёл к широкому окну. Нажал на скрытую в стене кнопку – плотные тёмно-синие жалюзи медленно и бесшумно поползли вверх. В комнату хлынул поток дневного света. Гаврилов прищурился и прикрыл ладонью глаза. День обещал быть великолепным: на ярко-аквамариновом небо ни облачка, кудрявые, аккуратно подстриженные зелёноголовые деревья замерли без единого движения, стоял полный штиль. За спиной у Гаврилова под самым потолком привычно шуршала система кондиционирования воздуха, в углу зелёными огоньками приветливо помигивали датчики сигнализации.

На улице бурлила обычная столичная утренняя жизнь: ровными рядами стояли в пробках блестящие иномарки, потоки подтянутых, хорошо одетых служащих с портфелями и папками спешили в расположенное напротив здание конгресс-холла. Весеннее солнце сияло в вышине, отражаясь в куполах храма Христа Спасителя, затейливых эркерах отреставрированных дворянских и купеческих особняков, шпилях новомодных высоток.

«Финансовый мониторинг, – облегчённо хмыкнул Гаврилов, вспоминая только что виденный сон. – Ладно, послушаю сегодня, что интересного обнаружила эта служба. А то ведь завтра в Париж лететь», – и он расплылся в довольной, загадочной улыбке, глядя на раскрытый на журнальном столике новенький русско-французский разговорник.

Обратно в Хайфу