Так не бывает

«На каких меридианах
    с ветром целовалась?
По каким прохладным быстрым
    с вечностью ласкалась?
На каких кручёных гордых
    бледные сжимала?
И с попутными какими
    помнить забывала?
От крылатых, острых, цепких
    где нашла спасенье?
Что шептала, обвивая
    проходных колени?
С кем в забвенье провожала
    марево за сосны?
Танцевала ли под скрипки
    белый несерьёзный?
Доносили ли цыганской
    о давно пропавшей?
Поливаешь ли в фарфоре
    ночью расцветавший?
Ты грустишь о бесшабашной,
    неуютной, зыбкой,
Той, которую делили мы
    на съёмных крышах?
Той, которую хранили
    от погод московских,
Прятали в глубоких сердца
    от воров залётных?
Ждёшь ли стука ты в безмолвье
    по железной скобке
Со словами: «Вот и вечер. Слякоть.
    Всюду «пробки»?»

Кира остановилась, жадно дочитав стихи.

Темнота, поглотившая пространство за окнами, казалось, проникла в комнату и стала скапливаться по углам. На ясный мир с детства благополучной Киры упала тень чужого отчаяния и одиночества. Она была глубоко взволнована – впервые за долгое время. Она ведь привыкла к комфорту сытой, спокойной столичной жизни. Случись что с ней, Кира была уверена – муж, семья, окружение не позволят упасть духом, мучиться и страдать. И теперь чувства, выраженные в письме и, особенно, в стихах, разбередили её душу.

Она вернулась к бару, но в этот раз, чтобы успокоиться и согреться, щедро плеснула в пузатую рюмку коньяк. Обжигающий глоток переменил направление её мыслей. Появилась ясность: то, от чего она не может оторваться, читает взахлёб, – не дешёвый бульварный роман-однодневка. Для того, кто писал письмо, это совсем другое. Мелодрама, драма, трагедия? Или, быть может, фантастика?

Коньяк постепенно согревал, но Киру продолжало знобить. Она достала из шкафа пушистый плед, накинула на плечи и удобно устроилась в уголке дивана. Словно завороженный, её взгляд вновь обратился к разложенным на столе листам.