…Так навсегда!

«Стоп, стоп, стоп!!! – воскликнет здесь донельзя встревоженный читатель. – Что значит – “по глоточку”??? Это текст про детство или вообще? Это что такое еще, а?! Такими темпами дело пойдет – так вы вообще что ли, в следующем сюжете бабу сюда приволочете?! Это как вообще называется, я вас спрашиваю?!!»

На самом деле это глубоко философический вопрос – когда же заканчивается детство… ну, у мужчин вообще с этим делом, как известно, проблемы! Хорошо. Когда же ты вырос? Когда гордо принес домой первую зарплату, к примеру? А, ну это… Так это мы еще в конце седьмого класса стараниями все того же Александра Васильевича на девятом АРЗе (авторемонтный завод. – Прим. авт. ) азартно скручивали на ноль спидометры вышеупомянутых сто тридцатых ЗИЛов, интересно, куда они девали потом такую прорву обновленных спидометров… а потом самозабвенно нарезали плашками три восьмых дюйма резьбу на некоем «пальце», а в итоге – по целых семь рублей на нос, получите и в прямом смысле слова распишитесь. Так что имели законное право по глоточку-то! Или, к примеру, когда вдруг перестали пристально обыскивать на футболе, а лишь лениво кивали – проходи, дескать, дядя… Или когда вдруг ты увидел в составе «Спартака» игрока моложе себя, белокурого Володю Бесчастных, два мяча в первом же матче, прекрасный старт!.. Или вдруг понял, что и весь состав, включая матерых, заслуженных ветеранов, уже младше тебя? Или когда родился старший сынок? Или, наоборот, младший? Да так, на самом деле – всего понемножку. Размеренность и постепенность. И глубоко философический ответ – оно остается с тобой, пока есть желание совершать неразумные, на первый взгляд, поступки вроде написания данного текста. Тем более что сразу предупреждалось: он ведь не только про детство. Так что – потерпите еще буквально пару новелл…

И мы сделали по глоточку. На сердце незамедлительно потеплело.

– Курить будешь? – осведомился Олег Юрьевич, извлекая вслед донельзя измятую пачку.

– Не-а, – ответил я.

В самом деле, удовольствий для одного вечера было и так более чем достаточно.

– А, ну, тут, оказывается, одна и есть, – улыбнулся мой друг и принялся высекать пламя. Я же призадумался. Следовало произвести какое-нибудь соразмерное торжественности момента действие. А, ну, например – подвести определенные итоги уходящего сезона вообще и футбольного в частности.

Футбольный сезон, конечно, выдался не ахти. Четвертое место… впервые не «в призах» с момента сотворения, так сказать, моего личного мира, ну куда это годится! Да и выступление в Кубке чемпионов – своеобразный дебют после привычного и несколько приевшегося уже УЕФА – оказалось, мягко говоря, смазанным. Как-то незатейливо, буднично уступили в гостях румынскому «Стяуа», ноль-три, и могли еще, конечно, хлопнуть дверью в «ответке», хотя бы обозначить – но еще одно поражение на промерзшем ноябрьском поле все того же стадиона «Динамо», и пропущенный на последней минуте гол, эх, ну тоже мне, называется, союзнички по нерушимому блоку Варшавского договора… И в довершение всего – неясные слухи касаемо того, что Бескова уже «сняли», а кто же вместо, ну кто, кто, ответьте, если Бесков же всегда нас тренировал, нет, решительно непонятно, что же ждет нас в гряду…

– Ну-ка, принюхайся – не воняет? – вывел меня из аналитической нирваны Олег Юрьевич.

– Воняет страшно, – честно доложил я, принюхавшись к начинающим пробиваться усам товарища.

Да, ребята, «Ява явская» – это было страшное дело!

– Давай еще постоим, подождем, пока выветрится. А то мать учует – орать опять будет… даже в метро спустимся, а то холодно что-то стало…

Да, вот именно. Оно хоть и наступающее глобальное потепление, но все-таки еще зима.

Мы спустились вниз. Долгое время «Новослободская» оставалась единственной станцией кольцевой ветки, не имеющей пересадки, но вот и на ней появилась переходная лестница, завешанная покуда заляпанными краской полиэтиленовыми листами. Мы приблизились и попытались осторожно заглянуть за них – что там?

– Интересно, пацаны?! – неожиданно раздался сзади чей-то голос. Мы обернулись. Перед нами стоял мужчина, облаченный наполовину в цивильный костюм, наполовину в какой-то рабочий. Пьянющий!!! Нет, ну не прям пьяный, конечно, но видно, что употребимши. Ну, все-таки Новый год на носу, суббота опять же, так что дело такое.

– Ну конечно! – ответили мы.

– Внутрь хотите попасть?

– А кто нас пустит? – с некоторым сомнением осведомились мы.

– Ну а кто не пустит, если я там самый главный отделочный мастер и есть?! Идем за мной! – и наш новый знакомый уверенно раздернул руками листы, и мы прошли за них, как за кулисы неведомого театра. Поднялись по лестнице, спустились по неработающему эскалатору и оказались на почти пустой станции… На самом деле все было готово, только несколько работяг кое-где то ли что-то доделывали, то ли просто сидели, вконец обессиленные. И совершенно ослепительно и очаровательно пахло свежей штукатуркой! Мы с нескрываемым восторгом лупили глазами вокруг.

– Это хорошо, что вы такие любопытные, интересующиеся! – похвалил нас наш импровизированный экскурсовод. – Подрастете еще – приходите к нам работать! Дела на всех хватит! На кого учитесь?

Очевидно, нас обоих приняли за «курсантов».

– Я на водилу, – важно поведал Олег Юрьевич. – Ну в смысле так-то на автослесаря, но работать водилой пойду.

Я тактично и скромно промолчал.

– Ну, можешь на машиниста переучиться! – воскликнул главный отделочный мастер. – Почти то же самое!

Олег Юрьевич с невыразимым сочувствием поглядел на агитатора. Я украдкой хихикнул. Ну еще бы: человек водителей автобусов-то за низшую касту держит, а тут вообще по рельсам, да в подземелье… сейчас он переучится, десять раз. На трамвай бы еще предложил.

– До «Савеловской» хотите доехать? Поезда-то ходят уже, я махну, чтоб вам двери открыли…

Поезд и в самом деле выкатился из тоннеля и со скрежетом остановился.

– Конечно! – воскликнул я, но Олег Юрьевич незаметно одернул меня за рукав.

– А вы с нами поедете?

– Не, у меня тут еще дела есть…

– Ну тогда мы тут обратно выйдем. С Наступающим, дядя!

– Ага, пацаны, спасибо, ну и вас!..