Так добывалась Победа

27 МАРТА СТОЛИЦА НАШЕЙ РОДИНЫ САЛЮТОВАЛА ОСВОБОДИТЕЛЯМ ГОРОДА-КРЕПОСТИ.

М. Д. Львов ФРОНТОВЫЕ ЗАПИСКИ

…В этом месте гитлеровцы нас не ожидали. Дороги были непроходимы. Обозы растянулись, машины буксовали, утопали колесами в грязи, и только одна пехота не знала задержки. А впереди шли танки. Внезапными ударами они очищали село за селом.

Отступая, гитлеровцы лютуют, жгут села, угоняют скот, убивают людей.

Станция Волочиск. По бокам дороги — трупы лошадей. Разбитые машины, разбитые вагоны, на железных скелетах которых надпись «Ганновер». Вечереет. Конь фыркает при виде трупов. Вдали, за станцией, у края горизонта, — тонкая цепочка берез. Щемящее чувство нежности подступает к сердцу. Березы такие же, как на Урале, но тут около них окопались немцы — и ненависти нашей нет предела.

Женщина ходит по пеплу — здесь был ее дом. Мальчик роется в заваленной квартире, на полу лежат убитые голуби.

— Германия вернет тебе голубей — потребуем, такая статья в договоре будет, — говорит ему боец. — Все потребуем, все вернут.

Дальше, за Волочиском, по краям шоссе стояли с 41-го года сожженные танки.

Еще один убитый город — Скалат. Запах сгоревшей аптеки. Разрушенные здания. Уткнувшись друг в друга — лоб в лоб — стоят наш Т-34 и «тигр». Трупы фашистов — кольца на руках. Под ногами — немецкие артисты из немецких журналов.

…Сказывается отсутствие дорог. Тылы и артиллерия отстали. Необходимо обеспечить доставку боеприпасов. Преследование врага должно продолжаться со всей быстротой. Мобилизовали весь гужевой транспорт. Застрекотали самолеты У-2: они сбрасывали на парашютах бочки с горючим, сухари, патроны, сало. Население помогало нам: под руководством саперов расчищало дороги, убирало снег, подвозило бревна и солому для настилки переправ, выталкивало из грязи машины. Работали круглые сутки.

Связисты пересели с мотоциклов на попутные танки, на коней. Вот боец на лошади переезжает через мост, где сгрудились женщины, девушки с лопатами, со связками соломы.

— А ну, берегись «тигра»! — весело кричит боец.

Девушки разбегаются и хохочут.

— Чего она у тебя так мала? — говорят они, показывая на лошадь.

— Когда выезжал из дому, большая была, а по дороге уменьшилась, — шутит солдат.

И он идет дальше, жизнерадостный уралец. С хорошим настроением даже перед боем.

Пожилая женщина с корзинкой и с крынкой раздает танкистам и десантникам пироги, поит их молоком.

— Спасибо, мама, — говорят ей бойцы.

Танк трогается, она бежит за машиной и успевает напоить молоком еще одного бойца. Потом долго стоит в сторонке и смотрит, смотрит на удаляющиеся громады… Сверкают материнские слезы.

Наступление продолжается.

Станцию Волочиск обороняли смертники, штрафники, осужденные за сдачу Киева. Им приказано было любой ценой удержать шоссейную и железную дороги. Если удержат — будут прощены. Если сдадут — будут расстреляны. И немцы дерутся отчаянно. Но устоять не могут.

— Это им не 1941 год! — говорят уральцы.

Гусятин. На станции трофеи: вагоны с лошадьми, продуктами, платформы с новыми «тиграми».

Сотни разбитых машин. На крыле одной изображен медведь. Спрашиваю разведчика Черенкова, сидящего со мной на танке:

— Что это означает?

— Да у них этой чепухи много. Встречаются и подковы, приваренные к кабинам. Счастье, значит. Талисман. Да, как видите, не помогает.

…Копычинцы. Чертков, Скала, Оринин. Вброд переходим Збруч. С запада, обходным путем, разорвав коммуникации противника, мы ворвались в Каменец-Подольский и освободили его.

Окруженные гитлеровцы мечутся. В Оринине утром сапер пил сырые яйца и пояснял:

— Чтобы лучше кричать «ура».

— А что?

— Да они боятся нашего «ура». Вчера мы, пятнадцать человек, пришли на село, как закричали «ура», побежали они, а было их больше четырехсот. Побросали пулеметы и гранаты.

* * *

С самого начала весеннего наступления челябинцы в передовом отряде корпуса. У Ямполя они вошли в прорыв и ринулись вперед на танках, не дожидаясь подхода тылов. Малая Гнилища, Подволочиск, Романовка. Здесь танкисты, прикрывая перегруппировку наших главных сил, держали фронт протяжением в 25 километров.

14, 15, 16, 17-го марта продолжались бои под Романовкой, в 21 километре от Тернополя.

В 4 часа дня 16 марта мы выехали из села Киданьцы (где помещался штаб корпуса) с майором Кришталем. «Виллис» катит по Тернопольскому шоссе. Вот и Романовка. На КП — комбриг гвардии подполковник Фомичев, начальник штаба гвардии подполковник Баранов, начальник политотдела гвардии подполковник Богомолов и другие. За рекой, в роще, — немцы. Идет перестрелка. Комбриг попросил собравшихся разойтись.

— Врозь лучше умирать, — шутя добавил он.

В 10 метрах от КП — медвзвод бригады. Бригадный врач гвардии майор Агамалеев, комвзвода капитан Кириллов, лейтенант медицинской службы старший фельдшер Лапин в трудных условиях передовой организовали своевременную помощь и транспортировку раненых в тыл. Бригадному медвзводу полагается быть в трех километрах от передовой, но он располагался всегда на самой передовой.