Так держать!

Я думала… думала, что предстоящее лучше пережить рядом с ним. Я думала, это поможет ему привязаться ко мне. Что он будет как воздушный змей на ниточке. Я думала, что, пока я с ним, его никогда не унесет ветром.

Он убил обоих моих цыплят.

Однажды ночью Дэйви забрался к нам в постель, испуская запах грязи и жженой пластмассы, и приподнял мои волосы, чтобы поцеловать в шею.

– Люси.

Я перекатилась, чтобы посмотреть на него. Он улыбался. Выглядел он молодым, будто кто-то стер горечь с его лица теплым полотенцем.

– Я все понял, – сказал он, целуя меня в щеки, потом в лоб. – Величайший Маг, Люси. Мы можем привести его в наш мир.

Я засмеялась. Я была счастлива тому, что счастлив он. Что он обратил на меня внимание.

– Как, Дэйви?

– Вот так.

Я покачала головой, ничего не понимая.

Он уложил меня на спину, целуя в шею.

– Мы вдвоем. Мы сотворим его.

Поцелуями он спускался ниже, доходя до ночной сорочки.

– Дэйви, ты говоришь о ребенке?

Он поднял голову и заулыбался:

– Разве есть кто-то лучше нас, чтобы воспитать спасителя?

Книга 4

Глава 70

Никодемус

Она не станет разговаривать со мной. До сих пор не разговаривала. Это против правил. Когда мы были детьми, это ее не заботило. Мы создавали собственные правила. Мы были такими буйными, никто не мог нас остановить.

Никогда не забуду, как Эбенеза зачаровала подъемный мост. Мы втроем вышли в город и вдрызг напились. Какое же у директрисы было лицо, когда она поймала на обратном пути собственную сестру, в стельку пьяную! Фиона никогда не умела пить сидр. Мистрис Питч метала молнии – она стояла на Поляне в ночной рубашке, на девятом месяце беременности.

За этот подвиг Эб лишилась своей палочки, то есть посоха, на неделю. На следующую ночь она зачаровала мост моей палочкой. Мы всегда брали вещи друг у друга. Моя сестра была чертовски дерзкой.

Конечно, мы опять попались.

Но мы и не ставили цели скрыться.

Мы были молоды, свободны и полны магии.

И что бы сделала мистрис Питч? Дала пинок собственной сестре и двум сильнейшим магам Уотфорда?

Нет, никто не собирался выгонять Эбенезу, ведь она могла ополчиться против остальных. И понять, что своей магией может намного больше, чем просто приклеивать парты к потолку или же призывать в Уотфорд каждую бродячую собаку из пригорода, словно она дудочник.

Я же понимал, на что способна Эб. На что способен я.

Я добираюсь до нашей улицы и быстро пересекаю переулок, потом захожу на задний двор. Скрипят ворота. Я пришел на несколько минут раньше. Эб все равно будет внутри. Я добираюсь до ивы и сажусь на мамину скамью.

Жаль, что не могу закурить.

Бросил это дело, когда перешел на другую сторону – почти двадцать лет назад. Но мерзавец Питч пустил дым прямо мне в лицо, и я снова ощутил этот вкус.

Мы с Фи раньше крутили собственные папироски, на ментоловой бумаге.

Эбенеза к ним не притрагивалась. Говорила, что табак загрязняет ее магию.

– Твоя сестричка пытается не замараться, – подшучивала Фиона. – Как атлет. Как принцесса Ди.

Мы докучали Эб по поводу того, что она была девственницей. Черт, возможно, это и сейчас так. Ласки с другими девушками не считаются.

Двери черного входа открываются, я поднимаю глаза. Но это не Эб, а какой-то незнакомец вышел покурить. Закрываю глаза и делаю вдох. Мой вампирский нюх еще на что-то годится.

Эб скоро появится – выйдет в сад и прислонится к воротам. И не станет разговаривать со мной. Таково соглашение. Таково правило.

Она поведает ветру, как живет. Расскажет рождественской луне о семейных новостях. Иногда выпустит на волю свою магию – не ради меня, а просто так. И даже лютой зимой явится какое-нибудь живое существо, чтобы поприветствовать Эб. В прошлом году по переулку непринужденно прогарцевал олень, а потом опустил голову на ее ладони. Как только сестра скрылась, я зарезал зверя и выпил его кровь. Наверняка она знала, что я так сделаю. Может, это был ее подарок. Может, она хотела, чтобы я хотя бы на один день не запятнал себя.

Как бы там ни было, мне пришлось тащить тушу оленя целую милю, чтобы найти достаточно большой контейнер.

Скоро она появится. И заведет свой рассказ. А я буду слушать. Я не отвечаю, – думаю, она бы этого и не хотела. Иначе вышел бы разговор. Который будет означать нарушение правил.

К тому же что бы я сказал? Эб не стоит слушать то, чем я могу поделиться. От таких новостей у нее скрутит желудок. Эбенеза лишь хочет знать, что я все еще здесь. Такой, как есть.

В основном сестра говорит о школе. О территории. О козах. О детях. О той дриаде, которой она восхищалась с шестого курса. О Маге она не говорит. Эб никогда не вдавалась в политику. Скорее всего, сестра не встанет у него на пути, хотя раз она рассказывала мне, что они изрядно поскандалили, когда один из его мервульфов съел ее козу.