Так держать!

А может, она бросила его, потому что он мерзавец, а он так и не смог смириться с их разрывом. У меня в сумочке до сих пор лежит тот снимок. Надеюсь, мама Пенни не заметит пропажи. И надеюсь, ничего не скажет моим родителям.

В четырнадцать лет я пережила стадию магазинных краж и на целое лето попала под домашний арест, когда родители обнаружили мой тайник с нераспечатанными карандашами для глаз и лаком для ногтей.

– Мы бы купили тебе косметику, – сказал отец.

– Ты не использовала магию? – спросила мама. – Просто взяла это? – А потом она сказала: – Ох, Агата, фиолетовый лак. Это же так банально.

Пенни выдерживает мое молчание минут двадцать, но потом ее прорывает:

– Агата, я думала, ты захочешь стать частью команды.

– Ты так не думала.

– Думала! Я видела, что ты скучаешь по Саймону. Видела, как грустишь. Хочешь сказать, что лучше бы мы забыли о тебе и игнорировали весь оставшийся год?

– Нет!

– Тогда что, Агата? Чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы мы были друзьями, но не боевыми товарищами. Не хочу ходить на тайные собрания! Хочу просто проводить время вместе! Готовить печенье и смотреть телик. Как нормальные друзья!

– То есть мы должны смотреть телик, пока Саймон сражается с Тоскливиусом? А База похищают тугодумы?

– Нет! – Я подаюсь вперед, сжимая руль. – В моем сценарии ничего такого не произошло бы!

– Но это уже происходит.

– Тогда да, я бы лучше осталась дома. Потому что я ничем не могу помочь. Пенелопа, когда нам удавалось помочь? По-настоящему? Мы просто… свидетели. Заложники. А в будущем – пушечное мясо. В кино одной из нас пришлось бы погибнуть на глазах у Саймона. Мы годимся лишь для этого.

– Говори за себя! – кричит она.

– Я так и говорю! – кричу я в ответ.

Всю оставшуюся дорогу мы не разговариваем.

Я подвожу Пенни домой. Она до сих пор так зла, что хлопает дверцей. Я и правда очень опаздываю, но родители заняты приготовлениями к вечеринке и даже не замечают моего появления.

Каждый сочельник они устраивают «кочевую вечеринку». Она начинается в одном доме, потом переходит к следующему, и так далее… в итоге все валятся с ног и нужно зачаровывать машины, чтобы развезти гостей по домам.

Мы с Саймоном всегда приветствуем их на входе, потом прячемся в зале и смотрим телик, поедаем закуски и засыпаем возле камина.

За исключением одного раза. Четыре года назад мы сбежали, чтобы выслеживать оборотней по всему Сохо. Они украли какой-то ключ, а может, камень, не могу припомнить. Еще никогда в жизни я так не мерзла! Мы чуть не умерли возле «Либерти», а потом, когда все закончилось, Пенни заставила нас провести снаружи еще уйму времени, чтобы собрать шерсть оборотней, так как хотела сделать нелепые предменструальные талисманы. Свой я отдала кошке. Стойте – лунный камень! Вот что это было. Оборотни украли лунный камень. Мусор, не более. Слава магии, мы успели вернуться домой раньше родителей!

Стоит ли мне сейчас все рассказать маме? А что я знаю? Что задумал Саймон? Нет. С Саймоном все будет в порядке. Он всегда выходит сухим из воды. А Пенни будет хвастаться передо мной своими приключениями с тугодумами. Может, теперь Баз их «третий лишний». Удачи в компании вампира, Саймон! Ты сумел сделать свою жизнь еще более глупой и опасной.

– Сегодня ты можешь пойти с нами, – говорит мама. Она и Хелен, наша домоправительница, готовят все к торжеству. В этом году наш дом первый в цепочке вечеринок. – Ведь тебе не надо развлекать Саймона.

– Мам!

– Не ной, Агата, – говорит папа, умыкнув клешню краба с тарелки. Отец разговаривает по телефону с пациентом. – Нет-нет, я слушаю, Бальтазар, но все это кажется вполне нормальным. Нет, я имею в виду не нормалов, а нормально.

Я вздыхаю и следую за матерью на кухню:

– Я не одета для вечеринки.

– Тогда оденься.

– Мам, я ужасно устала.

Она прислоняется к холодильнику:

– У тебя откроется второе дыхание. Значит, Саймон приедет завтра?

Я хмурюсь, нервно крутя в руках поднос, где стоят коктейли с креветками:

– Вряд ли….

Я уже сказала ей, что Саймон проведет каникулы в Уотфорде, но мама все равно вбила себе в голову, что на Рождество он заедет. Видимо, такова традиция. Может, меня должны терзать угрызения совести, потому что я просила Саймона не приезжать. Но не терзают.

Тем более сегодня я пыталась все исправить.

Мама встает, поднимая блестящее многослойное желе.

– Наверное, хорошо, что он проводит каникулы с Магом, – говорит она. – Насколько я знаю, Маг обычно проводит Рождество один, в Уотфорде. Как-то раз он сказал мне, что каникулы – слишком благодатное время, чтобы тратить их на празднования.

– Что это значит?

– Да кто же знает, – говорит она, передавая желе Хелен. – Надеюсь, Саймону не придется поститься до первого лунного света! Завтра нужно напичкать его сладостями.

– Благодатное… – говорю я. – Почему Маг такой чокнутый?

– Тише, Агата. Так говорят предатели.

– Нет, мне просто интересно… он всегда был таким?

– Откуда мне знать? Мы никогда не вращались в одних кругах. Я даже не помню его по школе.

Я тянусь к креветке, но Хелен убирает поднос.

– Ты помнишь профессора Банс? – спрашиваю я у мамы. – По школе?

– Которого?

– Любого.