Так было. Бертильон 166

Ритика приехала в больницу в нейлоновой облегающей кофточке и узкой черной юбке. Она шла, а вслед ей перешептывались, злословили. Ритика хотела пройти к Седрону в палату, но ее не пустили, и, громко вскрикнув, она зарыдала в отчаянии. Сначала Мария дель Кармен не поняла, кто эта молодая женщина, плачущая по ее отцу, но очень скоро догадалась. Она подозвала Вегу, доверенного человека сенатора, и попросила его увести эту девушку, которая нарушала порядок, приличествующий подобному случаю. Веге удалось, преодолев некоторое сопротивление, увести Ритику из вестибюля.

Ритика спустилась на первый этаж и оттуда позвонила по телефону Немесии.

— Мать, приходи сюда, в больницу, и найди мне Эстанислао Тринидада, не то я потеряю все.

Вега отдал Марии дель Кармен несколько телеграмм и сказал, что еще звонили по телефону. К телефону Мария дель Кармен подходить не стала, а попросила Вегу записать, кто звонил, и всех поблагодарить. Звонили друзья семьи, знакомые из Билтмор- и Яхт-клуба — все те, кто не считал удобным явиться в больницу, по, конечно, нанесет визит позже, когда именитого пациента перевезут в клинику «Мирамар», хирургический центр, или выставят его тело для прощания. Эрнестину Гираль забрал к себе ее брат, который и сообщил ей о случившемся. Эрнестина хотела поехать в больницу, но брат уговорил ее не делать этого. Он отвез Эрнестину к себе, куда уже был вызван доктор Кастильо, который дал ей снотворного. Эрнестина спала в комнате своей невестки; под окном проходила фешенебельная и бойкая Пятая улица Мирамара.

Мария дель Кармен попросила Вегу отыскать Даскаля. Вега нашел его в коридоре; Даскаль курил.

— Луис, я хочу, чтобы ты узнал для меня, почему с папой так поступили.

— Я? Но… как?

— Ты сам сообразишь как. У тебя есть друзья в университете, в революционных кругах, узнай, потому что я ничего, просто ничего не понимаю.

Она опять заплакала; Луис Даскаль закурил новую сигарету и, дотронувшись рукой до плеча Марии, вышел.

Из бара на углу он позвонил Маркосу Мальгору, который уже знал о случившемся.

— Не представляю, с чего и начать, Луис, ты ведь знаешь, меня с этими людьми ничто не связывает.

— Но ты хоть с ними знаком, а я нет. Мария дель Кармен хочет, чтобы…

— Попробую что-нибудь сделать. Я растерял все связи. У меня нет с этими ребятами ничего общего.

— Ты же знаком кое с кем, спроси их, пожалуйста!

— Куда тебе позвонить?

Ритика с Немесией встретились в баре «Пароход» при больнице.

— Нашла Эстанислао?

— Он ждет нас у себя.

Они сели в такси и поехали на улицу Королевы. Эстанислао жил в чистеньком домике. Смеркалось, но света во дворе еще не зажигали. На веревках сушилось белье. Дверь Тринидад открыл сразу. В углу — кровать, напротив — большой шкаф, стол и два табурета. Почти половину комнаты занимал высокий алтарь бога Чанго и множество приношений.

— Тринидад, ты должен спасти мне Габриэля, — сказала Ритика.

— С ним случилась большая беда, я знаю.

— Уважь ее просьбу, Тринидад, — попросила Немесия.

Эстанислао Тринидад взял новую глиняную миску и поставил ее на алтарь перед великим Чанго. На дне миски он начертил мелом кружок, две стрелы и четыре крестика. Потом налил в нее водки, святой воды, положил пчелиного меду, листик альбааки, майорана и розмарина, добавил немножко дождевой воды, собранной во дворе, птичьи перья, «чтоб ему летать без страху», и гвоздь из подковы.

— В травах заключена сила леса, а в железе — земная глубь, мед успокаивает, одна вода изгоняет, а другая вода защищает.

Тринидад подошел к шкафу и, вынув из ящика завязанную в узелочек косточку, маленькую, похожую на сустав человеческого пальца, тоже бросил ее в миску.

— Теперь нам не хватает только его крови.

— Чего?

— Немесия, пойди в больницу и принеси вату, испачканную его кровью.

— Беги, мама, скорее!

Тринидад встал на колени перед алтарем и бормотал молитвы; Ритика, обессиленная, присела на табурет.

— А теперь, Ритика, ты должна раздеться, — сказал Тринидад.

— Я?

— Не хочешь?

— Когда мама вернется.

— А Габриэль пока умрет.

— Нет, нет.

Ритика быстро сбросила одежду и, обнаженная, подошла к Тринидаду, который внимательно ее оглядел.

— Теперь иди сюда, встань перед Чанго и повторяй: «Чанго, бог огня…»

— Чанго бог огня…

— …хозяин искры…

— …хозяин искры…

— … от тебя одного жду добра…

— … от тебя одного жду добра…

— …открой путь твоей дочери…

— …открой путь твоей дочери…

— …огради меня от пороха и крови…

Тринидад механически бубнил заклинания и очень внимательно разглядывал тело девушки.

У дверей дома Сарриа Даскаль с силой давил на звонок, и наконец швейцар открыл. Даскаль беспокойно ходил по вестибюлю, пока служанка по телефону звонила наверх. Карлос распорядился, чтобы его пропустили.

В комнате Карлоса Сарриа Сантоса было множество полок с книгами, изображения острова Кубы на четырех старинных картах в потускневших золоченых рамах, письменный стол с великолепной бронзовой лампой и кровать в деревянном алькове, по обе стороны которого стояли шкафы.

Карлос сидел в кресле и читал стихи.

— Ты уже слышал? — спросил Даскаль.

— Конечно, обычное дело.