Тайный посол. Том 2

– Пан Ян, не вспоминай Людовика, – возразила Мария-Казимира. – Ты ничем ему не обязан. Я не желаю и слышать о нем! Этот скряга пожалел для моего отца маркиза д'Аркена звания пэра Франции, а мне отказал в королевских почестях, когда я навещала свою прежнюю родину.

– Больше не буду, Марысенька, успокойся! – кротко согласился король пожимая изящную ручку жены.

– Римскому Папе нельзя и словечка против молвить, – вставил Яков, краснея, ибо получилось так, будто он поучает отца. Но старший Собеский сделал вид, что воспринял слова сына как должное, и это приободрило Якова. – К тому же Папа Римский прислал деньги, чтобы мы могли нанять казаков…

Собеский оживился. Глаза его заблестели.

– Благодарю, Яков. Ты напомнил мне, что нужно проверить, отправились ли наши комиссары на Украину. – И он позвонил в маленький серебряный колокольчик.

Вошел Таленти, как всегда аккуратно подстриженный, надушенный, в прекрасно сшитом костюме. С почтением поклонился. Собеский знал, что Таленти – папский ставленник, обо всем доносит Ватикану, но терпел его. Секретарь даже нравился ему своей опрятностью, старательностью и… преданностью. По-видимому, таков был приказ иезуитов – во всем помогать королю.

– Таленти, что слышно от Менжинского? Добрался ли он уже до Сечи?

– Мой наияснейший король, Менжинский отправился на Украину вместе со своей свитой. Мне известно, что он намерен побывать в Фастове, Немирове, Корсуне и других городах Правобережья. А в Сечи будут наши комиссары – паны Порадовский и Монтковский… Последнее известие от них пришло из Корца… Мы очень надеемся на казаков. Они так обеднели, что за деньги пойдут на край света!

– Не только за деньги, пан Таленти, – мягко возразил король. – Я знаю казаков: с турками они готовы драться и даром, уж больно они их допекли… Но конечно, от платы и военной добычи не откажутся. Я тоже рассчитываю на них. Иначе не с кем будет идти в поход!

– Если не считать отряда князя Любомирского… – начал было секретарь, но король перебил его:

– Нечего его брать в расчет. Это наемное войско, его содержит австрийская казна.

– Значит, мы смогли экипировать всего четыре тысячи народной кавалерии, ваша вельможность, – невозмутимо закончил Таленти. – Остальные несколько тысяч – это оборванные, почти безоружные холопы, а не войско.

Собеский горько улыбнулся, развел руками.

– О Матка Боска! До чего мы дожили! Польша может выставить против такого могущественного врага лишь несколько тысяч воинов! Где же шляхта? Где всенародное ополчение?

– Многие из вельможных панов заявляют, что эта война нужна одному пану Собескому, так пусть он, мол, и воюет…

– Одному Собескому! Вы слышите?! – воскликнул король. – Будто я забочусь только о собственной безопасности, а не о всей Речи Посполитой! Будем надеяться, что Менжинский наберет казаков намного больше. Подойдут подкрепления из Белой Руси и Литвы… Но по договору-то Польша должна выставить сорок тысяч!

– Австрийский посол Зеровский уже спрашивал, когда ваша вельможность сможет выступить в поход. Император ждет, что вы прибудете под Вену не позднее конца августа.

– С чем же выступать? – вскочил с места Собеский. – Пехоты нет!

– Смею заметить, ваша вельможность, казаки – лучшие пехотинцы, – вставил королевич Яков и опять вспыхнул, как девица.

– Да, – согласился король, – но когда они смогут прийти? Мне нужно войско уже сегодня… И артиллерии у нас нет совсем. Наскребли каких-то двадцать восемь жалких пушчонок. Срам какой!

– Ян, не волнуйся. – Королева подошла к мужу и поцеловала в щеку. – Все устроится… Пан Станислав обещал привести из Воеводства Русского[117] несколько тысяч воинов…

– Пан Станислав, пан Станислав! – воскликнул со злостью король, задетый за живое тем, что жена вспомнила про своего фаворита. – Яблоновский на заседании сейма, пани, наложил в штаны, так теперь старается… Но его две или три тысячи – ничтожная помощь королю польскому!

Обиженная Марыся надула губки. Покраснела.

– Фи, пан! Что за мужицкие выражения позволяете вы при даме!

Собеский спохватился и ласково потрепал жену по щечке.

– Прошу прощения, пусть пани не обижается: мне сейчас нелегко…

Замять неловкость поспешил Таленти.

– Ваша королевская вельможность, папский нунций Паллавичини передал совет папы о необходимости привлечь в коалицию Московскую державу…

Собеский удивленно поднял брови. Это известие поразило его.

– Вот как?! Насколько я помню, Ватикан всегда был против союза наших двух держав. Когда в Варшаву приезжали московские послы, папский нунций предпринял все, чтобы переговоры были сорваны.

– Теперь папа Иннокентий думает иначе, ваша вельможность. Учитывая смертельную опасность для католицизма со стороны Стамбула, он вынужден отказаться от традиционно враждебной политики по отношению к Москве.