Тайный мир шопоголика

— Ну же, Люк, — перебиваю я ее. — Выбирайте. Или то, или другое. — Я подаюсь вперед, окончательно разъярившись. — Или «Флагстафф Лайф» проявили некомпетентность, или они намеренно пытались сэкономить на вкладчиках. В любом случае они оказались не правы. Супруги Вебстер были лояльными клиентами, и они должны были получить эти деньги. И по-моему, компания вполне намеренно предложила им сменить фонд, чтобы не платить причитающуюся премию. По-моему, тут все очевидно, разве нет?

Я оглядываюсь в поисках поддержки, но натыкаюсь лишь на тупой взгляд Рори.

— Для меня это слишком сложно, — неловко смеется он. — Я не силен в этих делах.

— Хорошо, давайте скажем по-другому, — быстро говорю я. — Допустим… Допустим… я в магазине одежды! Я в магазине одежды, и я выбрала себе шикарное кашемировое пальто от «Николь Фари». Так?

— Так, — осторожно поддакивает Рори.

— Обожаю «Николь Фари»! — оживляется Эмма. — У нее прекрасный трикотаж.

— Совершенно с вами согласна. Итак, представим, что я стою в очереди в кассу, думаю о своем, и тут ко мне подходит продавец и говорит: «А почему бы вам не купить за эту же цену другое пальто? Оно лучше, и еще я вам в подарок предлагаю флакон духов». У меня нет причин не доверять продавцу. И я думаю, что это прекрасное предложение и надо им воспользоваться. И покупаю другое пальто.

— Так, — кивает Рори. — Пока все ясно.

— Но когда я выхожу из магазина, — осторожно продолжаю я, — то вижу, что это пальто вовсе не от «Николь Фари» и вовсе не из натурального кашемира. Я возвращаюсь в магазин, но там мне отказываются вернуть деньги.

— Это же грабеж! — восклицает Рори с таким воодушевлением, словно он только что открыл закон всемирного тяготения.

— Вот именно. Это грабеж. И точно так же «Флагстафф Лайф» ограбили тысячи своих вкладчиков. Они убедили их поменять свой вклад, и те потеряли на этом по двадцать тысяч фунтов. — Я делаю паузу. — Возможно, «Флагстафф Лайф» не нарушили закон и их действия не противоречат уставу. Но в этом мире еще существует кодекс чести, и они не просто нарушили этот кодекс, они его разрушили. Клиенты заслужили свои премиальные. Они были верными вкладчиками долгие годы, и им полагались эти деньги по совести и чести. Если вы честны перед собой, Люк Брендон, вы согласитесь, что это так.

Я завершаю свою речь и, задыхаясь, гляжу на Люка. Он смотрит на меня не мигая, и я не могу понять, что выражает его взгляд. Внутри у меня все клокочет. Я сглатываю и пытаюсь отвести взгляд, но почему-то не могу. Он меня будто загипнотизировал.

— Люк? — спрашивает Эмма. — У вас есть что ответить на это?

Он молчит. Смотрит на меня, и я смотрю на него, и сердце мое бьется часто-часто, как у перепуганного зайца.

— Люк? — нетерпеливо повторяет Эмма.-У вас есть…

— Да… Ребекка… — Он отводит взгляд, качает головой, почти улыбаясь, потом снова смотрит на меня. — Ребекка, вы правы.

В студии воцаряется гробовая тишина. От изумления я открываю рот. Боковым зрением вижу, как удивленно переглядываются Эмма и Рори.

— Простите, Люк, — начинает Эмма, — вы готовы признать…

— Она права, — пожимает плечами Люк. — Ребекка абсолютно права. — Он берет стакан с водой, откидывается на спинку дивана и отпивает глоток. — Если хотите знать мое мнение, эти клиенты действительно заслужили свои бонусы. И мне очень жаль, что они их не получили.

Этого не может быть. Люк со мной согласен?

— Понятно, — немного обиженно говорит Эмма. — Так, значит, вы поменяли свою точку зрения?

Тишина. Люк задумчиво смотрит в свой стакан. Потом поднимает глаза:

— «Флагстафф Лайф» платят моей компании за то, чтобы мы заботились об их имидже. Но это не значит, что я лично согласен со всем, что они делают, более того, это не значит, что я в курсе всего, что они делают. — Пауза. — По правде говоря, я и понятия не имел о том, что произошло, пока не прочитал статью в «Дейли уорлд». Статья, кстати, по-моему, удалась и является прекрасным образчиком журналистского расследования. — Он кивает мне: — Мои поздравления, Ребекка.

Я беспомощно смотрю на него, не в состоянии даже выдавить «спасибо». Мне ужасно неловко. Хочется обхватить голову и тщательно обдумать происходящее, но я не могу. Я же в прямом эфире. На меня смотрят два с половиной миллиона людей по всей стране.

Черт, надеюсь, хоть ноги-то у меня не выглядят жирными бревнами.

— Если бы я был клиентом «Флагстафф Лайф» и со мной так поступили, я бы тоже очень разозлился, — продолжает Люк. — Действительно, есть на свете такое понятие, как лояльность клиента, и есть такое понятие, как честность. И мне бы хотелось, чтобы клиенты, которых я представляю в обществе, следовали этим принципам.

— Понятно. — Эмма поворачивается к камере. — Вот это неожиданность! Люк Брендон, который представляет интересы «Флагстафф Лайф», заявляет, что его клиенты были не правы. Дальнейшие комментарии будут? — Это уже Люку.

— Откровенно говоря, — криво улыбается Люк, — я не уверен, что после всего этого буду представлять интересы «Флагстафф Лайф».

— А? — Рори наклоняется вперед, лицо у него ужасно умное. — Отчего же, скажите пожалуйста?