Тайный мир шопоголика

Незаметно моргаю, делаю глубокий вдох и, подняв голову, натыкаюсь на непроницаемый взгляд Люка Брендона.

— Друзья, — спокойно говорю я, — желают мне удачи.

Аккуратно кладу открытку на стол — не закрывая, чтобы она продолжала петь, — шарик привязываю к своему стулу.

— Итак, — подает голос Зелда. — Люк и Ребекка, вы готовы?

— Еще как готовы, — невозмутимо отвечаю я и прохожу мимо Люка к двери.

21

По дороге в студию ни Люк ни я не произносим ни слова. Я украдкой кидаю на него взгляд, когда мы сворачиваем за угол, и вижу, что лицо его еще более бесстрастно, чем несколько минут назад.

Ну и пожалуйста. Я тоже могу притвориться бесстрастной. Тоже могу прикинуться деловой и строгой. Вздергиваю подбородок и иду широкими шагами, как Алексис Кэррингтон в «Династии».

— Так вы уже знакомы? — спрашивает Зелда, семенящая между нами.

— Да, — отрывисто отвечает Люк.

— Встречались по делам, — так же отрывисто отвечаю я. — Люк все время пытается навязать нам никчемные проекты, а я все время стараюсь держаться от него подальше.

Зелда смеется, а Люк злобно стреляет в меня глазами. Но мне плевать. Плевать, насколько сильно я его разозлю. Даже не так. Чем он злее, тем мне приятнее.

— Люк, вас, наверное, взбесила статья Ребекки в «Дейли уорлд»? — спрашивает Зелда.

— Ну, приятного там было мало.

— Представляете, он даже позвонил мне и пожаловался! — беспечно говорю я. — Люк, неужели правда так глаза колет? Не можете смириться с той гнилью, что скрывается под лоском рекламной кампании? Может, вам стоит сменить работу?

Тишина. Я поворачиваюсь к Люку. У него такое зверское лицо, что на секунду мне кажется, что он меня ударит. Потом он снова надевает непроницаемую маску и ледяным тоном произносит:

— Давайте просто пойдем в эту гребаную студию и покончим с этим цирком.

Зелда, вздернув бровь, смотрит на меня, и я улыбаюсь ей с самым невинным выражением. Люка таким злым я еще не видела.

— Ну вот, пришли, — говорит Зелда, когда мы подходим к дверям. — Внутри старайтесь не шуметь.

Она проталкивает нас в студию, и на секунду спокойствие меня покидает. Меня трясет, как Лору Дерн в «Парке Юрского периода», когда она впервые увидела динозавра. Потому что вот она передо мной — студия «Утреннего кофе». Диван, кресла, растения в кадках и все остальное залито нереальным, ослепительным светом.

Этого не может быть. Сколько раз я видела все это по телевизору? А сейчас я сама буду тут. Невероятно.

— У нас до рекламы две минуты. — Зелда ведет нас по залу, через целые охапки кабелей. — Рори и Эмма все еще в библиотеке с Элизабет.

Она указывает на кресла по разные стороны от журнального столика, и я робко присаживаюсь. Кресла жестче, чем я думала, и выглядят… иначе. Все выглядит иначе. Как все странно. Софиты так ярко светят мне в лицо, что я почти слепну. Подходит девушка и протягивает провод микрофона под моей блузкой, выводит его у воротника и цепляет микрофон на лацкан пиджака. Я неловко поднимаю руку, чтобы откинуть волосы, и тут же ко мне подскакивает Зелда:

— Ребекка, постарайтесь поменьше двигаться. Иначе будет слишком много шума.

— Извините.

Что-то у меня с голосом. Такое чувство, будто в горло запихали клок ваты. Смотрю на ближайшую камеру и с ужасом замечаю, что она надвигается на меня.

— Так, Ребекка… — Это снова Зелда. — Еще одно золотое правило: не смотрите в камеру, хорошо? Ведите себя естественно!

— Постараюсь, — хриплю я в ответ. «Ведите себя естественно», всего-то.

— Тридцать секунд до рекламы. — Зелда смотрит на часы. — Люк, все в порядке?

— В полном, — спокойно отвечает он. Сидит так, словно всю жизнь на этом диване провел. Типичная мужская реакция — мужчинам все равно, как они выглядят.

Я ерзаю, нервно одергиваю юбку, расправляю жакет. Говорят, что телекамера прибавляет пять килограммов, значит, мои ноги будут казаться толстыми. Может, мне их по-другому скрестить? А вдруг они станут казаться еще толще? Но этот насущный вопрос я решить не успеваю, потому что с другой стороны студии раздается звонкий голос:

— Привет!

Я вскидываю голову и едва не подскакиваю от восторга. Это же Эмма Марч во плоти! На ней розовый костюм, и она спешит к дивану, а за ней идет Рори. А у него, оказывается, еще более квадратная челюсть, чем на экране. Все-таки странно видеть звезд в жизни. Они кажутся такими… нереальными.

— Привет! — весело повторяет Эмма и садится на диван. — Так вы, значит, финансовые эксперты, да? Господи, умираю, как хочу по-маленькому. — Она щурится в направлении прожекторов. — Зелда, этот блок на сколько?

— Привет, Роберта, — пожимает мне руку Рори.

— Ее зовут Ребекка! — Эмма шутливо закатывает глаза. — Безнадежный случай, честное слово, — обращается она ко мне и ерзает. — Мне правда очень нужно.

— Поздно, — ухмыляется Рори.

— Это же очень вредно — сдерживаться, когда очень хочется, да? — морщит лоб Эмма. — По-моему, у нас эту тему однажды обсуждали в передаче. Звонила какая-то странная девица и говорила, что ходит в туалет только раз в день, а доктор Джеймс сказал… что он тогда сказал?