Тайный мир шопоголика

При виде шофера и машины ее глаза округляются, и она переводит взгляд на маму. А мама в ответ пожимает плечами, всем своим видом говоря: «Сама поверить не могу!»

— Доброе утро, Дженис, — приветствует соседку папа.

— Доброе, Грэхем, — оцепенело отзывается Дженис. — Ой, Бекки, я никогда в жизни… За все эти годы… Если бы только тебя сейчас видел Том… — Она замолкает и смотрит на маму. — А вы ее сфотографировали?

— Господи! — в ужасе вскрикивает мама. — Нам и в голову не пришло. Грэхем, скорее неси фотоаппарат.

— Подождите! Я возьму видеокамеру! — кричит Дженис. — Я быстро. Можно снять, как машина подъезжает к дому, потом Бекки выходит из дома… и все это на фоне «Времен года» Вивальди, а потом…

— Нет! — торопливо встреваю я, замечая тень изумления на широком лице шофера. Господи, как неловко. А я-то так старалась выглядеть непринужденно и профессионально. — У нас нет времени на фотографии. Мне пора.

— Да-да-да, — лепечет Дженис, вдруг занервничав, — тебе нельзя опаздывать. — Она со страхом смотрит на часы, как будто шоу уже началось. — В одиннадцать, правильно?

— Программа начинается в одиннадцать ноль ноль, — чеканит папа. — Настрой видеомагнитофон на пять минут раньше, я всем так советую.

— Конечно, так и сделаем, — соглашается Дженис. — На всякий случай. — Она вздыхает. — Теперь даже в туалет не смогу сходить — буду бояться пропустить начало.

Пока я усаживаюсь в машину, во дворе стоит благоговейная тишина. Шофер отработанным движением закрывает дверцу и обходит машину. Я нажимаю кнопку, опускаю стекло и улыбаюсь родителям.

— Бекки, дочка, ты куда поедешь после передачи? К нам или к себе?

В ту же секунду моя улыбка тает, и я опускаю голову, якобы что-то делаю с кнопками на двери. Не хочу думать о том, что будет после.

Я даже представить не могу, что будет после. Я поеду на телевидение… и все. Остальное — спрятано в сундуке под замком, в самом дальнем углу моего сознания, и я не хочу вытаскивать его оттуда.

— Не знаю… посмотрим.

— Думаю, они после передачи пригласят тебя на обед в ресторан, — со знанием дела говорит папа. — Эти звезды шоу-бизнеса все время друг с другом обедают.

— Выпивают в основном, — хихикает Дженис.

— В ресторане «Айви», — подхватывает мама. — По-моему, там все знаменитости ошиваются.

— Ха, «Айви» уже вчерашний день! — возражает папа. — Они ее повезут в клуб «Граучо».

— Ах, а не в этот ли клуб ходит Кейт Мосс? — хлопает в ладоши Дженис.

По-моему, это уже полный абсурд.

— Лучше нам поехать, — говорю я водителю, и он кивает.

— Удачи, дорогая! — кричит папа.

Я закрываю окно, откидываюсь на спинку сиденья, и машина с мягким мурлыканьем трогается с места.

Сначала мы едем молча. Я время от времени поглядываю в окошко: проверяю, видят ли меня прохожие — в машине с личным шофером, гадают ли, кто же я такая (может, новая героиня из «Жителей Ист-Энда»). Впрочем, мы едем по внутренней полосе шоссе, и меня наверняка не видно.

— Значит, вас будут показывать в «Утреннем кофе»? — спрашивает шофер.

— Да, — отвечаю я и чувствую, как по лицу опять расползается широкая улыбка.

Господи, надо перестать улыбаться. Вряд ли настоящие звезды начинают лыбиться, как слабоумные, всякий раз, когда их спрашивают: «Вас что, будут показывать по телевизору?» Наверняка они отвечают: «Само собой, будут, для чего же еще меня везут на студию, придурок?»

— А для чего вас пригласили? — прерывает мои мысли шофер.

Я чуть не брякаю: «Чтобы прославить и дать бесплатных шмоток», но вовремя понимаю, что он имел в виду, и надменно объясняю:

— Чтобы рассказать правду про финансовую аферу. «Дейли уорлд» опубликовала мою статью, продюсер ее прочитал и пригласил меня на шоу.

— А раньше на телевидении бывали?

— Нет, — вынуждена признаться я. — Не бывала. Мы останавливаемся на светофоре, и водитель оборачивается и рассматривает меня.

— Вы справитесь, — улыбается он. — Главное, держите себя в руках.

— В руках? — смеюсь я. — Я даже не нервничаю, а наоборот… я уже не могу дождаться.

— Вот и хорошо. Тогда у вас все будет нормально. А то, знаете, некоторые думают, что все в порядке, что они довольны и счастливы, а потом садятся на тот самый диван в студии, видят, как на камере зажигается красный огонек, и вдруг понимают, что сейчас на них смотрят два с половиной миллиона человек по всей стране. В этот момент у некоторых не выдерживают нервы. Не знаю уж почему.

— Ой, — пищу я после некоторой паузы. — Ну, я… не такая, как эти некоторые… У меня все получится!

— Тогда все в порядке.

— В полном, — вторю я с уже меньшей уверенностью и пялюсь в окно.

У меня все будет хорошо. Это точно. Я вообще всегда держу себя в руках, и на этот раз…

Два с половиной миллиона человек.

Мамочки мои. Если подумать, не так уж и мало, да? Два с половиной миллиона человек сидят перед телевизорами и смотрят. На мое лицо смотрят. Ждут, что я им скажу.

Боже. Хватит об этом думать. Главное — помнить, как я хорошо подготовилась к интервью. Я несколько часов репетировала перед зеркалом и практически наизусть знаю, что буду говорить.